– Выкладывайте, – предложил Мейсон. – В чем же дело?
– Ну хорошо, если вы хотите все начистоту, – сказал Делано.
– Я советую Карлотте не делать никаких заявлений ни вам, ни кому бы то ни было
относительно того, что она могла подумать о своей матери, ее поступках, о
событиях этой ночи или этого дня.
– Вы хотите сказать, что берете на себя дело Карлотты?
– Пока полиция арестовала только миссис Эдриан, – сказал
Делано. – А теперь представьте – только представьте, – что у Карлотты имеется
какая-то информация, в силу которой она могла бы посчитать, что это мать
произвела роковой выстрел. И предположим, что ее вызывают в суд в качестве
свидетеля…
– Хорошо, – терпеливо сказал Мейсон. – И что из этого?
– Я хочу, чтобы она была в состоянии… защитить себя и свою
мать.
– Хорошо. Давайте теперь проясним вот что. Вы собираетесь
выступать советником Карлотты, так?
– Я считаю, что имею все права как друг и…
– Вы собираетесь давать советы Карлотте?
– Да.
– Ладно. Давайте начинайте.
– Что вы хотите этим сказать?
– Но советуйте там, где никто не может вас слышать.
– Но вы…
– Я больше не даю ей советов, – сказал Мейсон. – Теперь она
ваша. Вы ведете ее дело. Я представляю интересы Белл Эдриан, а вы – Карлотты.
Лицо Харви Делано вспыхнуло от злости, он резко вскочил на
ноги.
– Прекрасно. Карлотта, пошли.
– Спокойной ночи, – сказал Мейсон, когда они направились к
двери.
– Спокойной ночи, – ответила Карлотта.
Харви Делано ничего не сказал.
Когда дверь за ними захлопнулась, Мейсон повернулся к Делле
Стрит.
– Это облегчает дело.
– Не были ли вы с ним немного жестким? – спросила с
сочувствием Делла Стрит.
– Это было необходимо. Она или его клиентка, или моя. И
потом, в моей работе была помеха, которая теперь устранена.
– О чем ты? – спросил Дрейк.
– Я не знал, то ли Карлотта прикрывает свою мать, то ли мать
покрывает Карлотту.
– Ну а теперь ты знаешь?
– Меня это теперь абсолютно не волнует, – сказал Мейсон,
усмехаясь. – У меня свой клиент, у Делано – свой.
Глава 10
Личный офис Перри Мейсона здорово напоминал штаб-квартиру
кандидата в ночь выборов. Армия клерков была занята составлением таблиц, четыре
телефониста выкрикивали номера, четыре временно взятые секретарши записывали
эти номера.
Часом раньше Мейсон изложил свою теорию:
– Медвежья долина находится в ста девяноста милях отсюда.
Те, кто там живет, не имеют ничего общего со здешними жителями. У Кашингов были
друзья и интересы здесь, а также деловые интересы в Медвежьей долине. Но там, в
Медвежьей долине, у них не было близких, друзей.
Допустим, миссис Эдриан говорит правду, что она была дома,
когда услышала женский крик со стороны коттеджа Кашинга, и что Карлотта в это
время тоже была дома. Та, другая женщина была, должно быть, достаточно близка с
Артуром Кашингом, чтобы находиться у него в коттедже в полтретьего ночи. В
таком случае, по логике вещей, она обязательно будет присутствовать на
похоронах сегодня.
– Но ты не успеешь проверить все номера, – возразил Дрейк.
– А мы и не должны, Пол. Мы просто составляем список и ищем
повторения номеров. Их не должно быть много.
Дрейк задумался и вдруг воскликнул:
– И ты придумал все это до восьми часов утра в воскресенье и
в течение получаса после прихода миссис Эдриан!
Делла Стрит ответила:
– Вот за это люди ему и платят, Пол, – за то, что он думает.
– Да, на этот раз он точно думал! – воскликнул Дрейк.
В двух милях от них, в вычурно украшенном ритуальном зале,
на убранной цветами стойке был установлен гроб с телом Артура Кашинга.
Священник закончил свою службу, слышалось лишь тихое пение невидимого хора.
Негромкое звучание органа, густой запах цветов, атмосфера глубокой
торжественности, напряженное молчание человеческих существ в присутствии
Великого Таинства переполняли помещение.
На улице детективы Пола Дрейка, шныряя среди припаркованных
машин, записывали все автомобильные номера, составляли списки, затем передавали
их детективам у телефонов-автоматов, сообщающим всю информацию в офис Мейсона.
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк брали составленные в таблицы
списки номеров, быстро просматривали их на предмет повторов по системе, заранее
разработанной Мейсоном.
А в ритуальном зале участники похорон проходили цепочкой
перед гробом, бросая взгляд на застывшие черты молодого человека, который был,
согласно прощальной похвале священника, «сражен безжалостной рукой убийцы в
начале своей жизни, на пороге карьеры, полезной для человечества и для
общества, в котором он жил».
Послышались шаркающие шаги служителей в белых перчатках;
гроб мягко опустился на катафалк, и торжественная похоронная процессия
двинулась по направлению к кладбищу.
Полдюжины детективов по обе стороны улицы внимательно
проверяли и перепроверяли номер каждой машины в процессии, добавляя эти номера
к коллекции номеров, собранных на парковке и на улицах, прилегающих к ритуальному
зданию.
К тому времени, как процессия достигла кладбища, Мейсон,
Делла Стрит и Пол Дрейк вычислили четыре повторяющихся номера. Десятью минутами
позже Пол Дрейк, работавший в дружеском сотрудничестве с одним офицером
полиции, располагал именами и адресами владельцев четырех автомобилей.
Один был агентом по недвижимости, проживавшим в Медвежьей
долине. Другой был молодым человеком, близким другом Артура Кашинга, который
частенько сопровождал его в лыжных выездах и дважды был замешан в каких-то
выходках Кашинга, обеспечив себе плохую репутацию. Третьей оказалась женщина,
живущая в пригороде, милях в двадцати, а четвертой была мисс Мэрион Китс,
живущая здесь, в Лос-Анджелесе, на Хантлесс-авеню, 2316.
Снова Детективное агентство Дрейка взялось за дело и в
сравнительно короткий срок установило, что женщина, живущая в пригороде, сорока
семи лет, была подругой матери Артура Кашинга и считала, что Декстер Кашинг
своим невниманием и жестокостью довел до смерти свою молодую жену.
Было известно, что эта женщина была очень враждебно
настроена к Декстеру Кашингу, но проявляла что-то вроде материнской
привязанности к Артуру Кашингу и время от времени укоряла его за беспутную
жизнь и безделье.
