– Ваша честь, поскольку это зеркальце от пудреницы,
занесенной в протокол как доказательство обвинения С-1, я прошу занести его как
доказательство С-2.
– Не возражаю, – сказал Мейсон.
– Решено, – произнес судья.
– Ваша честь, я попрошу вас взять в руки пудреницу и
склеенное зеркальце и убедиться, как точно оно входит в пудреницу.
Судья так и сделал. Было видно, что сообщение шерифа
произвело на него сильное впечатление. Он медленно кивнул.
– Таким образом, – продолжал Хейл, – мы насчитали четыре
разбитых стеклянных предмета. Окно, старинное зеркало, картина в раме,
зеркальце из пудреницы. Какой пятый предмет, шериф?
– Его легко было различить. Это был высокий стакан,
разлетевшийся на мелкие осколки.
– А как были разбросаны осколки от стакана, шериф?
– Они лежали по всему полу. Нельзя было установить причину…
– Ничего, шериф. Я хочу лишь знать, как они лежали.
– Ну, осколки от стакана были рассыпаны по правую сторону от
кресла. Там же были и осколки от зеркальца. Остальные осколки валялись по всему
полу. Куча осколков лежала, конечно, около окна. Довольно толстый слой стекла,
но кресло находилось футах в шести от окна, и вокруг него тоже было стекло. Оно
было так разбито, будто там шла какая-то борьба.
Окружной прокурор сказал:
– Ваша честь, здесь еще одно вещественное доказательство.
Это осколок стекла, обнаруженный в шине автомобиля Эдриан, но шериф не может
сейчас его предъявить. Я прошу разрешения суда снова вызвать шерифа позже.
– Хорошо, разрешаю.
– В этих обстоятельствах вы можете провести перекрестный
допрос, – заявил Хейл.
– Вы говорите, что стекло было так разбросано, будто кто-то
там боролся? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– Когда произошла борьба? До или после того, как стекло было
разбито?
Шериф сухо улыбнулся:
– Если стекло было разбито в результате борьбы, мистер
Мейсон, то боролись, видимо, до того.
– Точно. Но, обнаружив стекло повсюду вокруг кресла, вы не
нашли осколков в резиновых шинах?
– Нет, сэр.
– Эти шины были достаточно мягкими, чтобы стекло могло в них
вонзиться?
– Да, конечно. Это была пористая резина, очень эластичная.
Не надувные, а цельные мягкие шины. К ним наверняка прилипли бы осколки.
– В таком случае, когда шла эта борьба, Артур Кашинг в ней
не участвовал?
– Может быть, он был уже мертв, – сухо сказал шериф.
– То есть вы предполагаете, что Артура Кашинга застрелили и
борьба произошла после его смерти?
– Судя по всему, да.
– Один из боровшихся был, наверное, убийцей?
– Думаю, что да, мистер Мейсон.
– А кто был другой?
– Этого, конечно, я не могу сказать.
– И тем не менее из дома вела только одна цепочка следов.
– Вы загнали меня в тупик, мистер Мейсон, – сознался шериф.
– Я привожу факты, косвенные улики, как они есть.
– Насколько я понял, вы очень тщательно изучили следы.
– Да, сэр.
– Сколько цепочек следов вы обнаружили?
– Там были следы миссис Эдриан – извините, мистер Мейсон,
это вывод. Там были следы, ведущие от дома Эдрианов к коттеджу Кашинга. Можно
было видеть, что кто-то подошел к передней двери, затем обогнул дом, вошел
через заднюю дверь. Позже он вышел через заднюю дверь и по тем же следам
вернулся к коттеджу Эдрианов.
Затем была и другая цепочка, или то, что мы считаем таковой,
от передней двери коттеджа Кашинга к автомобилю Эдрианов и обратно – либо
наоборот. Есть также следы от автомобиля Эдрианов к их дому.
– Другими словами, кто-то, ехавший в автомобиле Эдрианов,
остановив машину, мог выйти с места водителя, вернуться к коттеджу Кашинга,
затем снова к автомобилю, потом от автомобиля к дому Эдрианов. Верно?
– Да, сэр.
– Можете ли вы сказать, что это были одни и те же следы?
– Они выглядели как одни и те же. Размер вроде один и тот
же. Следы оставлены обувью на довольно высоком каблуке. Вот, пожалуй, все, что
можно о них сказать. Каблучки довольно широкие, не как шпильки на женских
вечерних туфлях. Скорее это похоже на прогулочную обувь на широком каблуке.
– А следы от коттеджа Эдрианов к коттеджу Кашинга?
– Они могли быть оставлены той же обувью или обувью примерно
того же размера и формы.
– Таким образом, – подвел итог Мейсон, – можно из всего
этого заключить, что вы обнаружили два «набора» следов?
– Правильно.
– Других следов не было?
– Только следы Сэма Барриса, когда он пошел посмотреть, что
случилось, затем мои следы и двух моих помощников. И я могу заявить, мистер
Мейсон, что мы были очень осторожны, чтобы наши следы не пересекались с теми и
не накладывались на них. Мы старались идти цепочкой, след в след.
– Все, что вы можете, таким образом, заключить, это то, что
в коттедже состоялась схватка, в которой участвовали только два человека. Один
из них – женщина, которая оставила следы от коттеджа Эдрианов к дому Кашинга, а
другой – тот, кто шел от автомобиля к коттеджу Кашинга.
– Верно, сэр.
– Только эти два человека могли затеять борьбу после
совершения убийства?
– Да, сэр, – отозвался шериф, сухо добавив: – И я могу
подчеркнуть, что обе цепочки следов обрываются у дома Эдрианов и что блузка у
Карлотты была разорвана.
– Спасибо. У меня пока все.
Хейл обменялся взглядом с Ивсом, встал и с нескрываемым
торжеством объявил:
– Моим следующим свидетелем будет миссис Баррис.
Миссис Баррис, крупная женщина, находившаяся явно не в своей
тарелке, пробралась к свидетельскому месту, сообщила свои имя и адрес, принесла
присягу и обратила усталые глаза к окружному прокурору.
– Вернемся к раннему утру третьего числа, – сказал он. – Вы
обращали внимание на коттедж Кашинга?
– Да, сэр.
– В какой связи?
– Мой муж услышал…
– Не важно, что слышал ваш муж. Что заставило вас посмотреть
в ту сторону?
– Меня разбудил мой муж.
– Он что-нибудь вам сказал?
