– Да.
– Не важно, что он сказал вам. Что вы сделали после того,
как он к вам обратился?
– Я встала и посмотрела в сторону коттеджа Кашинга.
– Сколько было времени?
– Как мне помнится, около половины третьего утра.
– И что вы увидели?
– Я увидела, что окна там освещены.
– Вы пользовались каким-нибудь оптическим прибором?
– Да. У нас есть труба с тридцатикратным увеличением.
– И вы ею воспользовались?
– Да, сэр.
– Что вы увидели?
– Разбитое стекло. Я увидела, что окно выбито наружу,
осколки лежали на подоконнике и внизу на земле, отсвечивая огни изнутри
помещения.
– Окно было разбито?
– Да.
– Шторы были опущены?
– На том окне нет.
– Вы слышали что-нибудь?
– Перед тем как встать с кровати, я услышала женский крик.
– Как вы думаете, кто была эта женщина?
– Не знаю.
– А вы видели кого-нибудь в доме?
– Да, сэр, через пять-десять минут после того, как мы
услышали крик.
– Вы узнали кого-то?
– Да, сэр.
– Кто это был?
– Миссис Белл Эдриан, обвиняемая, которая сидит в зале суда.
– Можно проводить перекрестный допрос, – объявил окружной
прокурор.
Мейсон успокаивающе улыбнулся миссис Баррис:
– Конечно, окружной судья проявил добросовестность, избегая
того, чтобы вы давали показания на основании чужих слов. Но для нас двоих это
не важно. Что ваш муж сказал вам такого, что вы поднялись с кровати, чтобы
посмотреть на коттедж Кашинга?
– Он сказал мне, что слышал звон разбитого стекла и что-то
похожее на выстрел. Он сказал, что поднялся и посмотрел, но ничего не увидел.
– А вы не слышали этого?
– Нет, сэр. Я крепко сплю, а Сэм спит чутко.
– Но встали, чтобы посмотреть?
– Да, я хотела знать, в чем дело.
– Это у вас такая привычка?
– Ну, иногда мы и раньше смотрели. То окно видно только из
нашего коттеджа. Артур Кашинг редко опускал штору, ну и…
– И что же вы видели раньше? – спросил Мейсон.
– Отвожу вопрос как не имеющий значения и отношения к делу,
– заявил Дарвин Хейл.
– Принято, – сказал судья Норвуд.
– А в последний раз вы увидели Белл Эдриан, обвиняемую?
– Да, сэр.
– Вы видели еще кого-нибудь?
– Нет, сэр.
– Вам было видно, что она делает?
– Я видела, как она остановилась, будто что-то поднимая, а
потом один-два раза прошла мимо окна.
– Вы не видели, у нее не двигались губы, будто она с кем-то
говорила?
– Нет, сэр.
– Больше никого не видели?
– Нет, сэр.
– А что потом?
– Заметив, что окно выбито, я заставила мужа пойти туда
посмотреть, в чем дело. Он нашел…
– Вам неизвестно, что он обнаружил, не так ли?
– Ну, он сказал мне.
– Думаю, будет лучше, если он сам об этом расскажет. У меня
все, миссис Баррис. Спасибо большое. Я просто хотел прояснить ситуацию.
– Это все ваши вопросы? – осведомился Ивс.
– Да, все.
– Хорошо, – сказал окружной прокурор. – Сейчас я вызову для
дачи показаний мистера Сэма Барриса. Ваша честь, суд понимает, что сейчас мы
хотим обрисовать суду картину случившегося. Наша цель – доказать, что было
совершено преступление и что есть основания полагать, что его совершила
обвиняемая. Затем обвиняемой должен быть вынесен приговор в присутствии
присяжных и…
– Вам не нужно учить суд делопроизводству, – заметил судья
Норвуд. – Думаю, суду знакомы законы, господин окружной прокурор. Давайте
продолжайте и излагайте суть дела.
– Хорошо, ваша честь. Я хотел объяснить, почему я не излагаю
сразу все, чем располагаю.
– Вы должны сообщить нам достаточно для того, чтобы осудить
обвиняемую, либо она не будет осуждена.
– Не беспокойтесь, – зловеще сказал обвинитель. – Я сделаю
все, что надо.
– Вы, кажется, из тех, кто вносит беспорядок, – сказал судья
Норвуд. – Суду хорошо известны законы, и мы знаем, что вы знаете, что суду
хорошо известны законы. Если вы хотите выступать в расчете на публику в зале,
делайте это в подходящее время и в подходящей форме, и делайте это для публики,
а не для суда. Вызывайте следующего свидетеля.
– Да, ваша честь, – ответил Хейл, видимо немного упав духом.
– Мистер Баррис, пройдите, пожалуйста, на свидетельское место и присягните.
Вышел Сэм Баррис, весьма похожий на мокрого кота, которого
укрыли от бури, разрываемый между чувствами злости и унижения.
Окружной прокурор выглядел холодно-неумолимым.
– Вы видели коттедж Кашинга второго числа утром?
– Да, сэр.
– В какое время?
– Около половины третьего ночи.
– Что заставило вас смотреть на коттедж в такой час?
– Я очень чутко сплю. Я лежал в кровати и чувствовал легкое
беспокойство. Я слышал звон стекла и звук выстрела и думал, в чем дело. Потом
начал опять засыпать, но все еще чувствовал беспокойство. Я выглянул, но ничего
не увидел. Я разбудил жену, сказал ей, а затем мы услышали женский крик. Я
снова поднялся, и мы оба выглянули в окно.
– И что вы увидели?
– Мы увидели свет в коттедже, и я сказал жене…
– Не важно, что вы сказали. Что вы сделали?
– Я взглянул на коттедж Кашинга. И жена тоже.
– Вы пользовались оптическими приборами?
– Тридцатикратной трубой.
– Что вы увидели?
– Разбитое окно, разбитое вдребезги зеркало и потом ходившую
там миссис Эдриан.
– Обвиняемую по данному делу?
– Да.
– А почему вы раньше не упоминали, что видели обвиняемую?
