– Это личное дело моей клиентки. Она не обязана этим ни с
кем делиться.
– Ладно, – сказал Мейсон, снова повышая голос. – Я дам ей
шанс. Я хотел бы выслушать ее объяснения и избавить от многих хлопот, если она
будет откровенной. Возможно, я мог бы и не вызывать ее в суд. Если она…
Дверь офиса Лэнсинга распахнулась. На пороге с побелевшим
лицом стояла Мэрион Китс.
– Мистер Мейсон, если вы позволите мне объяснить…
– Вернитесь в кабинет, – приказал Лэнсинг, не поворачивая
головы.
– Я хочу объяснить мистеру Мейсону. Если он выяснил, что я…
– Он блефует, – сказал Лэнсинг. – Вернитесь в кабинет.
Мейсон усмехнулся:
– Я не буду говорить с вашей клиенткой, Лэнсинг. Это было бы
неэтично с профессиональной точки зрения. Я буду говорить с вами. Если ваша
клиентка хочет выложить все это со свидетельского места, чтобы все попало в
газеты, это ее право. Если вы хотите поговорить об этом сейчас, вы можете…
– Я пытался объяснить вам, мистер Мейсон, что мое заявление
вам было полным, продуманным и окончательным. Попрошу вас выйти.
– Спасибо, вы медленно соображаете. Наверное, вам целая ночь
понадобится, чтобы понять, что я вытащил все зубцы из вашей ловушки. Я пытался
объяснить, почему я послал повестку Мэрион Китс, а вы не слушали; я предложил
вам шанс, чтобы ей не являться в суд, а вы отказались слушать и предложили мне
уйти. Расскажите об этом своему другу, окружному прокурору.
Повернувшись на каблуках, Мейсон вышел из офиса, оставив там
ошарашенного адвоката и его напуганную, разозленную клиентку.
Вернувшись в отель, он увидел, что Дрейк и Делла Стрит ждут
его с плохо скрываемым беспокойством.
– Ну как, Перри?
– Это был мой лучший блеф. Когда я звонил, я знал, что она
должна быть в офисе. Если бы он соображал побыстрее, то выставил бы ее до моего
прихода. Но он тугодум, и он этого не сделал. Я передал все через секретаршу в
расчете, что это заставит Мэрион Китс настаивать на беседе со мной. На нее это
подействовало, на него – нет. У этого парня мозги работают в одном направлении.
Если он ставит перед собой цель, то о другом уже не может думать.
– Это плохо для тебя? – спросил Дрейк.
– Это может быть плохо, если только мы кое-что до того не
провернем…
Резко зазвонил телефон.
Дрейк ответил и сразу же положил трубку.
– Это может нам помочь, Перри. Ты просил заняться тем
отпечатком. Это большой палец правой руки Норы Флеминг. А Сэм Баррис позвонил,
чтобы сообщить, что Мэрион Китс – та самая молодая женщина, о которой он
говорил миссис Эдриан. Это ее он видел несколько раз в коттедже Кашинга.
Глава 20
Когда утром судебное заседание возобновилось, в зале даже
стоять было негде.
– Продолжим, – объявил судья Норвуд. – Кажется, на это время
назначено продолжение допроса Мэрион Китс как свидетельницы защиты.
Мейсон ответил:
– Совершенно верно, ваша честь. Я хочу вызвать мисс Мэрион
Китс на свидетельское место. Как я понимаю, она наняла адвоката,
представляющего ее интересы.
Лэнсинг поднялся во весь свой рост и сказал сухим, резким
голосом:
– Ваша честь, я представляю мисс Мэрион Китс. Я возражаю
против вызова ее в качестве свидетеля и обвиняю защиту в злоупотреблении
судебным процессом.
– Каким образом? – спросил судья Норвуд.
– Он вызвал эту свидетельницу только для того, чтобы
запятнать ее репутацию и натравить на нее прессу, падкую на сенсации. Она
ничего не знает по этому делу, не располагает никакой полезной информацией,
однако она дружила с покойным. Строя свои утверждения исключительно на этом
обстоятельстве, мистер Мейсон затеял легализованный шантаж моей подзащитной,
стараясь изобличить ее на свидетельском месте и отвлечь на эту уловку внимание
прессы и всех остальных от сложного положения клиентки мистера Мейсона,
обвиняемой.
Недоуменно нахмурившись, судья Норвуд взглянул на Перри
Мейсона:
– Это серьезное обвинение, мистер Мейсон, со стороны столь
известного и осмотрительного члена адвокатуры. Надеюсь, что вы готовы доказать
его безосновательность.
– Прошу вызвать мисс Китс на свидетельское место, – сказал
Мейсон. – Позвольте мне задать ей пять вопросов, и я быстро выясню, известно ли
ей что-нибудь по данному делу.
– Мистер Мейсон, – обратился судья Норвуд. – Считаю, суд
должен вас предупредить сейчас, что если заявление мистера Лэнсинга
соответствует действительности и если эти факты будут подтверждены, то вы
окажетесь перед весьма серьезным обвинением. В ваших интересах ответить на
обвинение и опровергнуть его до того, как вызовут мисс Китс.
– Обвинение выдвинуто, и серьезное. Она уже выступала со
свидетельского места. Сейчас вопрос в том, буду ли я признан виновным в
нарушениях только на основании обвинений, выдвинутых адвокатом?
– Конечно нет, – сказал судья Норвуд.
– Лишат ли меня возможности опросить свидетеля в интересах
обвиняемой на том лишь основании…
– Нет.
– Тогда, – сказал Мейсон, – я хотел бы, чтобы мисс Китс
вышла для дачи показаний.
– Прибегая к этой тактике, – вмешался Дарвин Хейл, – мистер
Мейсон делает именно то, в чем его обвинил мой уважаемый коллега, то есть
отвлекает на нее всеобщее внимание.
– Позвольте задать ей пять вопросов, – настаивал Мейсон. –
Вы можете выдвигать свои возражения по ходу дела, а суд будет их рассматривать.
Обычно делается так.
– Я пытался предупредить мистера Мейсона для его же блага и
предостеречь, чтобы он не подвергся дисциплинарному взысканию, – заявил
Лэнсинг.
– Займитесь-ка своими делами, а я – своими, – отозвался
Мейсон.
– Что вы имеете в виду?
– Когда мисс Китс впервые консультировалась с вами?
– Это профессиональная тайна.
– Тайна – то, что она сказала и что она сделала. Но если вы
сговорились с ней и с окружным прокурором, что она выйдет на свидетельское
место, притворившись, что не знает своих прав, и попросит разрешения
проконсультироваться с вами, хотя на самом деле вы уже консультировались… Лучше
бы вам хорошенько все обдумать.
– Я возмущен, – заявил Лэнсинг.
– Не возмущайтесь, а опровергайте, – сказал с вызовом
Мейсон.
Лэнсинг поскреб голову, взглянул на Хейла, который с
неожиданно увлеченным видом погрузился в изучение бумаг.
