– Хорошо, мисс Китс. Если он настаивает, пройдите на
свидетельское место.
Мэрион Китс уставилась на него:
– Но вы, кажется, говорили, что я не должна…
– Пройдите, – повторил Лэнсинг. – Таким образом я готовлю
обоснование для выдвижения официальных обвинений.
Рассерженная и немного испуганная, Мэрион Китс снова вышла
на свидетельское место.
– Теперь, мисс Китс, – предупредил Лэнсинг, – не спешите
отвечать на вопросы, так как окружной прокурор будет отводить большую их часть,
а я буду отводить все. Вам нужно ждать, пока суд будет высказываться по каждому
отводу, прежде чем говорить. Тогда, вероятно, вам вообще не придется отвечать.
Не пугайтесь вопросов. Я здесь для защиты ваших интересов.
– Мисс Китс, вы знакомы с Норой Флеминг, горничной в доме
Кашинга? – начал Мейсон.
– Возражаю против не имеющего значения и отношения к делу
вопроса, – заявил окружной прокурор, явно играя хорошо спланированную и
отрепетированную роль, согласованную им с Лэнсингом.
– Как адвокат мисс Китс, – добавил Лэнсинг, – я возражаю на
том основании, что этот вопрос лишь попытка злоупотребить полномочиями суда.
Мистер Мейсон не имеет определенной цели, он только пытается что-нибудь
выудить. Единственная цель данного допроса – очернить свидетельницу, представив
ее вполне естественную дружбу с покойным в зловещем свете. Ловко направленными
вопросами он хочет поставить мою подзащитную в ложное положение в глазах
публики в том, что касается этих отношений.
Мейсон заметил:
– До сих пор все предположения, что с этой дружбой что-то не
так, исходят от вас.
– Мистер Мейсон, – сказал судья Норвуд, – было заявлено,
что, допрашивая этого свидетеля, вы не имеете четкого плана и ясной цели. Это
обвинение официально представлено теперь в суд.
– Это заявление вместе со многими другими, сделанными здесь
сегодня утром, полностью ошибочно. Если угодно вашей чести, я могу изложить
заранее свои цели, хотя понимаю, что потеряю таким образом элемент внезапности,
который может оказаться полезным.
– И тем не менее, – сказал судья Норвуд, – в силу
серьезности выдвинутых против вас обвинений, может быть, вы изложите в общем
плане свою цель.
– Хорошо, ваша честь. Я хочу показать, что свидетельница
была влюблена в Артура Кашинга, у которого было много увлечений и который был
далеко не однолюб. А свидетельница безумно ревновала. Я хочу показать, что она
договорилась с Норой Флеминг, горничной, чтобы та позвонила ей и сообщила о
следующей встрече Артура Кашинга с Карлоттой Эдриан. Свидетельница собиралась
приехать на озеро и застать их на месте.
– Ваша честь, – вмешался Лэнсинг, – это чистая фантазия. Это
вмешательство в личные дела свидетельницы. По признанию самого мистера Мейсона,
он собирается…
– Суд просил меня изложить мои цели, и я их излагаю.
Сохраняйте спокойствие, пока я не закончу, а потом заявляйте все, что хотите.
– Предупреждаю, что если вы будете порочить репутацию
свидетельницы, то вы…
– Вы предупреждали меня дюжину раз. Дайте мне ответить на
вопрос суда.
Лэнсинг озадаченно посмотрел на Дарвина Хейла в тщетной
надежде, что тот что-нибудь предпримет. Мейсон повысил голос, прерывая паузу:
– Около девяти двадцати пяти вечера второго числа Нора
Флеминг, горничная, накрыв ужин, выскользнула из дома в сторону телефонной
станции, позвонила Мэрион Китс и произнесла одно-единственное слово «да», а
затем повесила трубку.
Я хочу также показать, что Мэрион Китс поняла, что означало
это странное телефонное сообщение, предусмотренное их планом. Она вскочила в
машину и примчалась сюда так быстро, как могла, и направилась к условленному
месту встречи с Норой Флеминг. Направляясь по дороге к дому Кашинга, они
увидели брошенный на обочине автомобиль Карлотты. Затем Мэрион Китс или Нора
Флеминг пошла от машины Карлотты к коттеджу Кашинга около половины третьего
ночи, и примерно в это время Сэм Баррис услышал женский крик.
– Это абсурд! – закричал Лэнсинг. – Это плод вашей фантазии.
Нет и следа улик в подтверждение всего этого. Это даже большее злоупотребление
процессом, чем я сначала считал. На всем свете не найдется доказательств в
пользу этих клеветнических, абсурдных утверждений.
– Чтобы доказать все это, – продолжал Мейсон, будто ничего
не слыша, – я хочу спросить у свидетельницы, каким образом Нора Флеминг
оставила отпечаток своего пальца на дверце автомобиля Карлотты Эдриан. А если
суду нужны еще доказательства, достаточно взглянуть на лицо Мэрион Китс и…
– Нет! – закричала Мэрион Китс, вскакивая со своего места. –
Нет, вы не можете вешать все это на меня! Вы не можете так со мной поступить!
Это были абсолютно невинные действия с моей стороны. Я вошла в дом и обнаружила
его мертвым. Это так меня потрясло…
Она резко замолчала.
Мейсон улыбнулся судье Норвуду и сказал:
– Теперь, ваша честь, после заявления свидетельницы и
представленных мною доказательств я сяду и предоставлю мистеру Генри Лэнсингу
доказать суду, что я злоупотребляю процессом, не имею перед собой определенного
плана и использую этого свидетеля лишь для отвода глаз.
И Мейсон сел с таким видом, будто рассмотрение дела его
более не интересовало.
Лэнсинг продолжал машинально поглаживать свою лысину.
– Ну, мистер Лэнсинг? – подбодрил его судья Норвуд.
– Ваша честь, все это для меня полная неожиданность. Я вижу,
что у свидетельницы истерика, что она подавлена, что она нравственно страдала,
зная, что будет подвергнута столь тяжелому испытанию. Мне кажется, что ее
заявление не отражает правды, а вызвано истерикой. Я прошу, чтобы заседание
было отложено до тех пор, пока она не проконсультируется с психиатром и…
– Суд уже откладывал заседание вчера, чтобы она могла
проконсультироваться с адвокатом.
– Сейчас ей нужен психиатр, ваша честь.
– Ей может понадобиться еще кто угодно. Просьба не
принимается. Мистер Мейсон, вы хотите допросить свидетельницу?
– Да, хочу.
– Нет, нет, я сама все расскажу! – воскликнула Мэрион Китс.
– Пусть только этот человек оставит меня в покое.
Артур Кашинг собирался на мне жениться, говорил, что
собирается. Наверное, он говорил то же самое и другим. Я понимала, что он
хитрит, поэтому договорилась с Норой Флеминг, чтобы та мне позвонила, когда он
опять примется за кем-нибудь волочиться.
Она позвонила в субботу вечером. Я приехала и встретилась с
Норой Флеминг. Мы поехали к его коттеджу в моем автомобиле. Мы наткнулись на
брошенный автомобиль Карлотты – по крайней мере, мы думали, что брошенный. Я
остановилась. Нора ступила с подножки моей машины на подножку машины Карлотты,
открыла дверцу и сказала: «Эта вертихвостка ушла всего несколько минут назад.
Машина еще теплая». Потом она подняла эту пудреницу, увидела надпись на ней и
заметила: «Может быть, вам это будет интересно».
