— Аккомпанировать собираются два скрипача, аккордеонист, девушка с бубном и двенадцатилетний мальчик, у которого было четыре урока игры на трубе, и это будет… как бы это сказать… феерично, — нервно усмехнулась она.
— Доброй ночи, — только и ответил Мэтью им обоим. Ди Петри приподнял кружку с вином, а дива склонила голову буквально на долю дюйма.
Мэтью взял свой фонарь, покинул «Знак Вопроса?» и остановился на площади. Холодный ветер взвился и завыл вокруг него. Деревня в этот ночной час казалась спокойным, мирным местом, всего в нескольких окнах виделся свет свечей, все маленькие домики, удивительно похожие друг на друга, сонно укутывали своих хозяев. Это место, безмятежно лежащее под звездами, было таким непохожим на шумный Лондон и даже на Нью-Йорк.
Безмятежно? — подумал Мэтью. Разумеется, это было иллюзией. Вся деревня была маской Профессора Фэлла. Она выставляла его добрым управленцем, интересующимся благополучием своих подопечных, каждый из которых сделал что-то: перешел ему дорогу или вызвал его любопытство. Эта опрятная и чистая тюрьма могла быть выражением идеи милосердия Фэлла или быть его лабораторией для дальнейших экспериментов на благо его предприятий. Что касалось его самого, Мэтью был уверен, что дни его сочтены. Он надеялся лишь, что его оставят в живых еще на несколько дней, чтобы он мог увидеть, как мадам Кандольери выйдет на сцену. Когда Фэлл вытянет всю необходимую информацию из Альбиона, Уильяма Арчера тоже можно будет счесть покойником. А что насчет Берри и Хадсона?
Он был готов проклинать Хадсона за то, что тот втянул Берри во все это, но он прекрасно понимал, что Берри буквально силой пробила себе дорогу на корабль. Это разрывало его на части… то, что она здесь, ранило его в самое сердце, потому что он не сумел уберечь ее, но ведь это все же значило, что, несмотря на страшнейшую ложь, которую он наговорил ей, она любила его настолько сильно и самозабвенно, что готова была пересечь Атлантику в поисках его. А теперь, когда они оба в смертельной опасности, стоит ли ему сорвать собственную маску и рассказать ей, как сильно он любит ее и — если в этой Прекрасной Могиле есть священник — стоит ли попросить ее руки, чтобы вместе уйти в вечность?
Он был уверен, что у Профессора Фэлла и Матушки Диар от этого на глаза навернутся слезы сентиментального умиления — прямо после свадьбы они поведут их на плаху, чтобы отсечь головы им обоим на площади… или отравят их свадебным тортом… или другим изощренным способом, который придет в голову Профессору Фэллу.
Мэтью также был уверен, что Фэлл будет смотреть прямо ему в глаза в момент убийства. И, вероятнее всего, первыми через страшные муки он заставит пройти Хадсона и Берри.
Проклятье!
Он почувствовал, что совершенно бессилен изменить будущее, как был бессилен схватить и задушить ветер, который, невзирая ни на что, в этой тихой отравленной наркотиком деревне, кружил вокруг него с бешеной скоростью.
Мэтью плотнее закутался в плащ и понуро побрел обратно в дом на Лайонфиш-Стрит. Интересно, а крылатки не ядовитые? Он не имел понятия.
В доме он нашел свою сумку, в которой доставили новые костюмы и рубашки, которые для него заказала Матушка Диар. На комоде в спальне рядом с умывальником в небольшой баночке лежал зубной порошок, несколько зубочисток, кусок мыло, пара свежих белых мочалок и бритва.
Мэтью знал, что Профессор Фэлл был уверен в его благоразумии. Да и вряд ли он использует бритву, чтобы перерезать себе горло, до того, как увидит Берри и Хадсона и получит некоторые ответы. Но использовать бритву по назначению сейчас было бы в самый раз.
Он заметил также, что ему принесли закупоренный стеклянный кувшин воды и белую чашку — все это стояло на туалетном столике.
Он хотел поблагодарить Профессора Фэлла за радушное гостеприимство и планировал сделать это на следующий же день. Лицом к лицу. Без масок между ними.
Глава тридцать четвертая
Солнце медленно восходило в небе, пророча безоблачную и столь желанную ясную погоду. Мэтью оделся в свой серый костюм и жилет, после чего почти час провел в ожидании. Кровать была довольно комфортной, но дискомфорт в его разуме позволил проспать не больше трех часов: примерно раз в четверть часа он просыпался, и мысли еще долго не давали ему вновь погрузиться в сон.
Пока солнце протягивало свои лучи по половицам комнаты, Мэтью молча наблюдал за ними, сидя на стуле. В окне он видел случайных прохожих, неспешно бредущих по улицам. Он задумался о том, как было организовано это место. Были ли здесь команды рабочих? Занимались ли они такой работой, как уборка улиц, починка стен, зодчество, были ли здесь плотники, извозчики и прочие? Разумеется, за всеми здесь наблюдали люди Фэлла: если предположение о наркотиках оказалось верным, то за такими работниками нужен был глаз да глаз. Чем люди здесь зарабатывают себе на пропитание? Развито ли здесь садоводство? Выходят ли стражники на охоту? Рядом находилось море, но была ли возможность отправиться на рыбалку с этого берега: судя по звуку, волны бились о крутые скалы, и вряд ли лодки можно было так просто спустить на воду. Возможно, поблизости имелась некая защищенная гавань или пляж?
Мэтью подумал, что на Прекрасный Бедд были затрачены немалые усилия. Из своего небольшого расследования, мотивированного природным любопытством, прошлой ночью он выяснил, что это место было чем-то похожим на средневековую крепость. Как Профессор Фэлл получил власть над этой территорией? Может, она просто была заброшена много лет, а Фэлл приобрел ее в собственность — интересно, в каком количестве ему принадлежит здешняя земля? — и перестроил все. Вполне в его силах было сделать такое. Но идея держать здесь людей как узников… это было, как сказала мадам Кандольери, полным безумием. Хотя с Профессором Фэллом всегда имело место что-то, что в конечном итоге могло показаться полным безумием, но он не гнушался никаких методов, чтобы достичь своих целей.
Мэтью боялся.
Он чувствовал страх на языке, как самое горькое из вин. Он старался держаться подальше от бутыли с водой, хотя горло уже горело от жажды. Пока он умывался и брился, используя данную ему воду, он невольно задавался вопросом, мог ли отравиться через кожу. Страх опускался все ниже в грудь Мэтью, обвивался кольцами вокруг его сердца и принимался сжимать его, намереваясь раздавить. Тотально увязнуть в хватке Фэлла — уже достаточно печальная перспектива, но неужели Берри и Хадсон тоже…
А ведь скоро эта участь постигнет и судью Арчера, если карета, которая должна была доставить его сюда, уже не приехала (например, рано на рассвете), и его тайно не забрали в какой-нибудь амбар, не дав состояться встрече с оркестром, а позже тихо не перерезали ему горло. Есть ли здесь какой-то городской глашатай, возвещающий о вновь прибывших? И как, к примеру, в Прекрасную Могилу добираются новости с Большого Света? С помощью гонцов, доставляющих новости, проезжая по определенным маршрутам? Это, пожалуй, была единственная догадка, не лишенная смысла.
Он рассеянно повернулся к двери, среагировав на стук. Сердцебиение Мэтью участилось, и он почувствовал, как пот выступает у него в подмышках.
