— Хорошо, мы уяснили эту часть, — сказал Хадсон. — Итак, Мэтью сейчас находится в тюрьме Хаундсвич, все верно?
— Лиллехорн? — обратился Арчер. В голос его вернулась прежняя едкость. — Так как это ваши люди, вам и выпадет честь объяснить.
Лиллехорн страдальчески воззрился на своих знакомцев, и казалось, что та самая боль, от которой от страдал некоторое время назад, подкатила прямиком к его горлу.
— У нас здесь… образовалась некоторая проблема в последнее время. Уже несколько месяцев она имеет место, то есть, началась она еще до моего переезда в Лондон. Итак… я… должен сказать вам… что…
— Что маньяк, называющий себя Альбионом, — нетерпеливо перебил Арчер. — Подстерег тюремный экипаж вчера вечером, напал на возницу, угрожал охранникам, которые явились для перевода Корбетта в Хаундсвич, похитил вашего человека и скрылся с ним. Это случилось после сфабрикованных безумных заявлений, просочившихся из Ньюгейта, что Альбион материализовался внутри здания тюрьмы и сделал угрожающий жест в сторону вашего Корбетта.
Ни Хадсон, ни Берри не смогли вымолвить ни слова. Грейтхаузу показалось, что он даже слышал в тишине, как движется воздух в комнате в течение этой паузы, когда каждый пытался найти нужные слова, но не мог произнести ни звука.
— Так что… нет, Корбетт не в Хаундсвиче, — продолжил Арчер. Он похлопал клерка по плечу, и Стивен кивнул в знак благодарности за этот дар стабильности, тут же снова поправив очки. Хадсон вдруг понял, что тупо смотрит на небольшой отпечаток расплющенных внутренностей мухи, попавших на рубашку молодого человека. — Неизвестно, где именно Корбетт сейчас находится, — сказал Арчер, вновь обойдя место клерка. — Также (и я обязан это сказать) неизвестно, жив он или мертв. С момента своего первого появления в мае Альбион убил шестерых человек мечом. Я сам допрашивал одного из охранников этим утром. Меч Альбиона ранил ему нос и едва не вспорол горло, и я бы сказал, что обоим сопровождающим Корбетта удалось еще легко отделаться. Хотя… загадка вот, в чем: Альбион потребовал плащ, треуголку, фонарь и все деньги, что были у охранников, и передал их Корбетту. Стражи, в свою очередь, говорили, что Альбион общался с ним весьма вежливо, предлагал ему помощь, что свидетельствует о… я не знаю, о чем.
— Альбион? — наконец, сумел выдавить Хадсон. — Что это за имя такое?
— Вымышленная личность убийцы, который ходит по всей округе в плаще с капюшоном и носит золотую маску. Мне докладывают о его совершенных около полуночи нападениях на следующее утро. Никто никогда не видел его лица.
— Черт, — прошипел Хадсон. Он понимал, что Берри сейчас схватила его за руку лишь потому, что он был единственным, кто помогал ей пережить эту новость. Он приобнял ее, стараясь удержать от возможного падения. — Итак, насчет лиц, — обратился он к клерку. — Кто принес этот документ вчера? Кто-то, кто вам знаком?
Стивен покачал головой.
— Именно здесь-то я и допустил ошибку. Я не узнал этого человека, но он сказал мне, что только недавно начал работать в департаменте. Он был весьма убедителен: знал все соответствующие имена и должности и назвал их, когда я спросил, с кем он работает.
— А как он выглядел?
— А что, вы думаете, вы можете его знать? — скептически спросил Арчер. — Вы ведь только недавно прибыли? Мистер Джессли уже изложил мне и Ривингтону детальное описание, и такого посыльного никто из нас никогда не видел.
— Позвольте мне сказать, — робко отважился Лиллехорн. — Что мистер Грейтхауз, как и Мэтью Корбетт, работает на агентство «Герральд».
— О, Господи! — был ответ. — Да, нам, разумеется, нужно как можно больше рук, чтобы замешать эту и без того запутанную кашу, чтобы все усилия пошли прахом!
Однако добро на рассказ судья дал, и Стивен, получив одобрение, начал:
— Это был молодой человек, — он приложил руку к левому виску, как будто это могло помочь ему сделать впечатления четче. — Может, лет двадцати или около того. Примерно моего возраста. Среднего роста и худого телосложения. Хорошо одет. Имел опрятный внешний вид. Каштановые волосы, сзади перехваченные лентой. Карие глаза… кажется. Может, немного сероватые. Он казался умным и организованным. Ну… обычный посыльный, — Стивен пожал плечами, заканчивая мучительные роды своей памяти.
— Шрамы? — спросил Хадсон. — Может, ямочка на подбородке? Что-нибудь необычное в нем было?
— Нет, сэр.
— Эврика! — воскликнул Хадсон с фальшивой улыбкой, быстро переросшей в ухмылку. — Я полагаю, круг подозреваемых можно сузить… тысяч до десяти!
— Правительство Лондона не имеет тесных связей с агентством «Герральд» касательно этого печального дела, сэр, — заметил Арчер, одаривая Грейтхауза очередным обжигающим взглядом. — И я, и сэр Ривингтон записали показания мистера Джессли на бумагу, это нам не стоило и шиллинга. Их приложили к тому таинственному документу.
— Я хотел бы взглянуть на этот документ, — сказал Лиллехорн. А затем, как будто опасаясь, что был слишком требователен, добавил. — С вашего разрешения, я хотел сказать.
— Разумеется. Вашу подпись ведь тоже подделали. Первоклассная работа. Пожалуй, стоит повесить ее после в рамку рядом с другими памятными бумагами… само собой, только когда состоится необходимое слушание, и ответственный за это преступление предстанет перед судом и будет наказан, — взгляд Арчера переместился на клерка. — Вы в порядке, молодой человек?
— Да, сэр. Я не слишком хорошо спал прошлой ночью. Наверное, у меня было предчувствие, что я сделал что-то неправильное.
— Пожалуй, вам стоит немного отдохнуть сегодня. Можете напиться до беспамятства, если вам это поможет, но завтра будьте в форме. Хорошего вам дня, сэр, и вам, мисс. Лиллехорн, если хотите взглянуть на документ, пройдемте со мной.
— Минуточку! — возразил Хадсон. — И это все?
— Что — все?
— Все, что будет сказано и сделано? Мэтью же где-то там, возможно, в лапах убийцы!
— И что же вы хотите, чтобы мы сделали?
— Разыщите его!
— Хммм, — протянул судья, приложив палец к подбородку. — Я уверен, наша армия констеблей примется за него сразу же, как только сто девяносто четыре других случая убийства, нападения, вооруженного ограбления и другого насилия, совершенных за последние пару дней, будут раскрыты. Кстати, — он обратился к Лиллехорну. — Как идет расследование по делу мадам Кандольери? Я был слишком занят этим утром, чтобы спросить.
— Как прежде. Ни слова о выкупе.
— В этом же нет никакого смысла! Зачем кому-либо похищать ее и после не требовать денег?
— Возможно, — предположил Лиллехорн. — Они желают… приватных оперных выступлений?
Хадсон решил включиться в разговор.
— Что, у вас здесь пропавшая оперная певица?
— Если бы она была у нас и здесь, она не считалась бы пропавшей, — холодно отозвался Арчер. — Похоже, в колониях катастрофически не хватает учителей логики.
