— О, нет, сделай так, чтобы это было действительно больно, — осклабился Кин. — И вырисовывай тщательно, пока он не закричит.
— Он тебя просто дразнит, — Пай обожгла Кина взглядом и неодобрительно нахмурилась. — Хватит, Рори, парню нужно расслабиться!
— Я спокоен, — сказал Мэтью, хотя острый наконечник инструмента, несмотря на свой небольшой размер, выглядел устрашающе.
Уилл Саттервейт вдруг склонился над ним с молотком и гвоздем, который тут же вбил в столешницу.
— Держи большой палец рядом с ним, — посоветовал он.
Мэтью осознал метод: он должен был положить руку так, чтобы кожа была максимально разглажена. Он поместил большой палец рядом с гвоздем, Уилл прикинул размер рисунка, и вбил следующий гвоздь. Мэтью растянул руку и разместил большой и указательный пальцы нужным образом. Было несколько неудобно — гвозди, играя роль границ, сильно растягивали руку, и Мэтью представлял себе, какое напряжение через некоторое время начнется в сухожилии. Оставалось лишь надеяться, что процесс займет не слишком много времени. Он взял бутылку рома левой рукой и сделал хороший глоток.
— Готов? — Пай уже окунула острый костяной наконечник инструмента в чернила.
Он кивнул, отметив, что Джейн Ховард стоит неподалеку и смотрит на него голодным взглядом своих обведенных черной краской глаз. Он подумал, что было бы неплохо, если бы она утолила свой голод цыпленком, бисквитом или чем-нибудь еще.
— Ну, начали, — сказала Пай. Она поместила иглу в нужную позицию и начала работу. Боль не шла ни в какое сравнение с той, что Мэтью уже не раз приходилось переживать, она больше напоминала раздражающий зуд от укусов насекомых. Он счел, что Пай, может, и не лучшая в этом ремесле, но она была, так или иначе, очень способной и быстрой, шум ударов «молоточка» отдавался в его голове: та-та-ту, та-та-ту, та-та-ту — по-видимому, именно из-за этих звуков процесс и получил такое название.
— Могу я задать вопрос? — Мэтью адресовал это Кину.
— Задать ты можешь, но не гарантирую, что ты получишь ответ.
— Справедливо. Какое преступление совершил Бен Грир, чтобы угодить в тюрьму Святого Петра?
— Простой вопрос. На дармовщине попался. И на том, что пробакланился.
— Переведи, пожалуйста…
— Украл кое-что и сцепился с одним парнем. Чтобы преподать ему урок, так сказать.
— А что он украл?
— Сумку из коровьей кожи. Знаешь, такую, как адвокаты таскают, чтобы выглядеть более важными.
— Серьезно? — нахмурился Мэтью. — И какая была бы от этого польза Семейству?
Кин пожал плечами.
— Это относилось к делу. Мой приказ состоял в том, чтобы отправить одного человека или двоих на Хай-Холборн-Стрит в определенный день и час, поймать определенного парня, когда тот будет покидать здание, утащить у него сумку, слегка отметелить его, оставить его там и сбежать. Бен сделал все, как было велено, но тот парень позвал на помощь, а рядом как раз проходила парочка констеблей, которые его там и взяли.
Мэтью слушал это все, наблюдая за тем, как Пай оставляла несмываемый рисунок на его коже костяной иглой со звуком та-та-ту. На руке выступили крохотные капельки крови, которые Пай протирала губкой.
— Я кое-чего не понимаю, — сказал он. — Что ты имеешь в виду под приказами?
— Это и имею. Слова, которые приходят сверху.
— Сверху? От кого сверху?
Кин оскалился, его серебряные зубы сверкнули в свете. Черные круги вокруг его глаз придавали ему злой, демонический облик.
— Да ты просто полон вопросов, не так ли?
— Ну так помоги мне опустошиться.
— Почему-то я сомневаюсь, что это вообще возможно, — Кин некоторое время молчал, наблюдая за работой Пай, и Мэтью позволил ему все обдумать. Затем Рори сказал:
— Все началось, когда Мик Эбернати вступил в дело. Он был главой Семейства еще до Невилла Морзе, который был до меня. Могавки убили Невилла и Джорджи Коула в прошлом апреле, подкараулили их на выходе из «Храброго Кавалера» на Кэннон-Стрит. Порубили их на кусочки… так или иначе, сделка была заключена. Мы делаем разные вещи, нам за это платят. Простой бизнес.
— Разные вещи? Это какие?
— Такие, как я тебе уже рассказывал. Небольшие поручения — то тут, то там. А еще мы толкаем в продажу этот «Белый Бархат» для них.
— Для кого «для них»?
— Господи, Мэтью! Некоторым вещам нужно просто позволить быть!
Мэтью решил, что ветер с этого направления был смертельно опасен, и настало время лавировать.
- «Белый Бархат», - сказал он, наблюдая за тем, как татуировка на его руке принимает четкие очертания. — Откуда он?
— Из вагона, — ответил Кин, после чего резко усмехнулся.
— Который привозит… кто?
Улыбка Кина угасла. Он наклонился вперед и принюхался.
— Чуешь, Пай? Эту вонь? Я говорил тебе раньше, наш Мэтью попахивает Олд-Бейли.
— Просто я любопытен, — ответил Мэтью. — Серьезно. Если я член Черноглазого Семейства, разве не должен я…
— Нет, не должен. Не в первый гребаный час, — Кин некоторое время сидел очень напряженно. Глаза его словно бы омертвели. А потом он вдруг резко поднял обе руки и размазал черные круги вокруг своих глаз, словно в попытке стереть их. — У меня есть дела, — сказал он, поднялся со своего места и покинул помещение. Некоторые члены Семейства остались, наблюдая за работой Пай, но большинство тоже ушло, потеряв интерес. Джейн Ховард была среди тех, кто остался, и Мэтью заметил, что она медленно подходит все ближе и ближе.
— Как себя чувствуешь? — спросила Пай.
— Немного покалывает. В остальном — все хорошо.
— Нужно доделать еще несколько мелких деталей вот здесь. Бен делал это много лучше меня. И быстрее.
— Ничего, время у меня есть.
Она кивнула, после чего тихо сказала:
— Не спрашивай о «Бархате». Это беспокоит его… то, что нам приходится продавать его в таверны… после того, что этот джин сделал с Джошем…
— С Джошем?
— Да, с Джошуа Оукли. Он был тем самым, про которого я тебе рассказывала. Который выпрыгнул из окна с третьего этажа.
— Понятно, — он знал, что Джейн Ховард уже стоит прямо за его плечом. Отсюда чувствовалась, что ей очень нужна была ванна. Катастрофически необходима.
— Это беспокоит его, — Пай продолжила, — Потому что он думает, сколько еще человек выжило из ума вот так же. Он говорил мне это много раз. Он постоянно думает о том, сколько женщин пьют «Бархат», а после бросают своих детей в огонь, думая, что это поможет им согреться холодной ночью… или сколько мужчин после этого лишаются рассудка, возвращаются в памяти на войну и в припадке ранят или даже убивают своих домочадцев. Такое случалось, имей это в виду.
