— Не хочу выблевывать свои внутренности, — буркнул Кин.
— Ты знаешь, что дело не только в этом. Ты сказал мне, что никогда не пробовал ни капли. Ты сказал мне, что видел, что этот напиток может сделать с человеком… что он уже сделал с Джошуа Оукли. Пай рассказала мне то же самое. Есть причина, по которой вы запрещаете всему Семейству пить это.
— Этот запрет пришел не от меня, а от Матушки Диар. Она не хочет, чтобы мы урезали ее прибыль.
— Она не хочет, чтобы ее продавцы стали зависимыми безвольными тварями и испортили ей всю игру, — возразил Мэтью. Он перевел взгляд с Рори на Пай, затем обратно и заметил, что оба его собеседника внутри себя ведут ожесточенную борьбу между моралью и привычками, которые были с ними долгие годы. — Я думаю, план состоит в том, чтобы выпустить эту штуку и расширить рынок сбыта на весь город — и, не побоюсь предположить, что на всю Англию. Джин, продающийся по низкой цене, но имеющий высочайший спрос. Этого вполне достаточно, чтобы со знанием дела обманом продать людям наркотик и превращать их в безумных маньяков, которые готовы будут сделать что угодно, чтобы получить очередную порцию.
— Мы этого не знаем! — лицо Кина побагровело от злости, глаза сузились в тонкие щелочки, а взгляд его, казалось, мог разжечь из мелкой искорки большое пламя.
— Да, — согласилась Пай. — И, так или иначе, я уже тебе говорила… если мы не будем продавать «Бархат», то кто-нибудь другой будет, — она повернула фонарь, чтобы выхватить из темноты лицо своего обвинителя. — Дело в деньгах, Мэтью! Ты просто не понимаешь этого! Ты не можешь! Ты никогда не был частью Уайтчепела и не имеешь понятия, что человеку приходится делать и на что идти, чтобы просто выжить тут! Хорошо, возможно «Бархат» — действительно наркотик в каком-то плане и вызывает сильное привыкание, но мы не отвечаем за выбор всех тех дураков, которые находятся там, снаружи! Мы это дерьмо не трогаем, и Рори никому из нас не позволит это делать, он всем вбил в башку, что эта гадость нужна только для заработка, не более того. Это — единственное, что имеет значение.
— Это неправильно, — твердо сказал Мэтью. — Рори, ты говорил, что хотел бы держаться как можно дальше от Профессора Фэлла. Но посмотри на себя: вот он ты, фактически сидящий в кармане его жилета! Все Семейство находится там же с тех самых пор, как Матушка Диар пришла к Мику Эбернати и заключила сделку. Сколько лет назад, ты говорил, это было? Четыре?
— Примерно четыре…
— Я так понимаю, что в «Бархат» со временем стали добавлять все больше и больше наркотического вещества. Возможно, продавать начинали обычный дешевый джин с едва ощутимой дозой того, что нашли в книге ядов Джонатана Джентри.
— Этот доктор, о котором ты говоришь, — нахмурился Кин. — Был химиком Фэлла, верно?
— В каком-то смысле да.
— Так… почему Фэлл решил распространить наркотический джин по всему городу? И по всей стране, если ты не ошибаешься в этом. Почему бы просто не делать дешевый крепкий джин и не оставить все так? У него была бы уйма покупателей.
— Ему этого недостаточно. Он хочет быть уверенным, что его продукта жаждут… что без него не могут жить. И я уверен, что есть и еще одна причина. Более темная, — Мэтью прошел с фонарем мимо шести бочек, которых, пожалуй, хватило бы, чтобы заполнить все бутыли в ящиках. — Он знает, что зависимость начнется не только у нищих и проституток. Он знает, что «Бархат» пробьет себе путь и в высшее общество, к бизнесменам, адвокатам, констеблям и судьям. Слепая нужда для слепой коррупции. «Бархат» станет тем средством, за которое Фэлл сможет купить любого нужного ему человека или любого оказывающего сопротивление его влиянию. Сейчас, держу пари, целью являются политики, служители закона и, может быть пара судией, которые могут оказывать определенные услуги. Они скрывают свои слабости, и Фэлл на этом наживается. Поверьте мне, так он и действует. Прямо сейчас он уже сгреб к себе в карман несколько властных людей, которых уже ввел в зависимость от «Бархата», и теперь эти люди — те самые, кто скрывает это… скажем так… тем, что топят в нем рынок.
— Но мы не топим рынок! — возразил Кин. — Посмотри на эти бочки. Они здесь уже довольно долго, несмотря на то, что таверны ждут больше!
— Он строит спрос так, чтобы цена росла. Также, возможно, ставит небольшой социальный эксперимент. Хочет посмотреть, что зависимые люди сделают, когда поймут, что не могут…
— Рори? — дверь у верхних ступеней лестницы открылась. Том Лэнси вошел. — Они здесь, — тихо возвестил он.
— Хочешь сказать, она здесь?
— Не она. Фрост и Уиллоу. Они хотят поговорить со всеми нами сразу.
— Они ждут бухгалтерскую книгу?
— Про нее не спрашивали. У них просто есть какие-то вопросы.
— Сейчас будем, — кивнул Кин, и Лэнси ушел, закрыв за собой дверь. Фонарь Кина осветил лицо Мэтью. — Свита. Она всегда с ними, их всегда трое. Вопросы у них, значит. Дерьмо, мне не нравится, как это звучит! Их обычно не интересует ничего, кроме книги, Босс не сует свой нос дальше нужных цифр, — он опустил фонарь. — Ладно, нужно идти. Послушай внимательно, Мэтью. Они вряд ли сюда спустятся, потому что их это не интересует. Но, будь я на твоем месте, я бы все-таки притушил фонарь и нашел бы, где спрятаться. Например, за бочонками. И полежал бы так какое-то время. Понятно?
— Понятно, — он уже подыскивал себе место.
— Пошли, — сказал Кин Пай, и они поднялись по лестнице, вышли из подвала и заперли за собой дверь.
Два человека ждали в центральной комнате, стоя рядом со столом, где Мэтью получил метку Семейства. На улицу опускалась ночь, и ни лучика света не пробивалось сквозь заколоченные досками окна. Остальные члены Семейства собрались здесь по команде Фроста. Кое-кто держал фонари, и двое пришельцев были в их числе. Капли дождя блестели на плаще и треуголках людей Матушки Диар. В желтом отблеске фонаря Кин заметил, что Фрост выглядит немного потрепанным и уставшим: он прижимал руку в перчатке к середине груди, дыхание его было неровным и тяжелым.
— Вы поранились? — поинтересовался Кин, когда он поставил свой фонарь на стол.
— Не твое дело, — Фрост выдержал несколько мгновений, затем сплюнул на пол. Кин заметил, что в слюне явно есть кровь. — Все здесь?
— Похоже, что Карр сегодня не с вами? Или Матушка Диар?
— Это незапланированный визит. Мы ищем… — Фросту пришлось остановиться, потому что от боли ему перехватило дыхание. — Скажи им, Уиллоу.
Второй человек с длинным подбородком и белокурой бородкой, глубоко посаженными темными глазами рассмотрел все Семейство с нескрываемым высокомерием.
— Матушка Диар послала нас на поиски молодого человека. Называет себя Мэтью Корбетт. Последний раз его видели в Уайтчепеле, насколько нам известно. Мы прочесываем округу. Этому человеку чуть больше двадцати, ростом примерно шесть футов, жилистый, худой с черными волосами и серыми глазами. Как говорит Матушка Диар, внешность у него привлекательная. Может носить бороду. Видели такого?
