— Гип-гип!
Но лошади не пошевелились.
Джулиан увидел стоящий рядом кнут. Отложив свой пистолет в сторону, он взял его, чтобы расшевелить непослушных животных.
— Гип-гип, черт бы вас побрал! — закричал он. Недовольная четверка получила дополнительный стимул к движению и рванулась вперед. Колеса экипажа начали быстро вращаться.
Вдруг раздался выстрел, и фонарь справа от Джулиана взорвался осколками. Джулиан инстинктивно пригнулся и заметил Самсона Лэша, идущего прямо по дороге навстречу четверке лошадей, словно массивная угрожающая гора ярости. Вслед за ним неслышно перемещался Кардинал Блэк. Прежде чем четверка умудрилась набрать достаточную скорость, Лэш бросился на лошадей и начал тянуть за уздцы, принуждая их остановиться. Джулиан было попытался взять пистолет, но Лэш находился слишком близко к лошадям, выстрел мог легко убить животных — в чем явно не было пользы.
Экипаж остановился. Джулиан взмахнул кнутом и успел дважды ударить им Самсона Лэша до того, как тот перехватил его. Прежде чем Джулиан отпустил ручку кнута, Лэш рванул его на себя и буквально сдернул с места возницы, заставив пролететь по воздуху и рухнуть на дорогу.
Дыхание словно выбило из легких. Джулиан застонал и закашлялся, пытаясь подняться, но Лэш не позволил ему этого сделать — приблизившись, он и с силой пнул его в бок. Жгучая боль дала понять: ребра, скорее всего, сломаны. Джулиан сдавленно вскрикнул, отчаянно схватился за пистолет, перекатился, уходя от следующего пинка, который должен был прийтись ему в плечо, и услышал крик Лэша:
— Кончай с ним, Блэк!
Вице-адмирал двинулся в сторону кареты. Ему хватило двух шагов, чтобы преодолеть расстояние до двери. Он дернул за ручку так, что сорвал дверь с петель. Внутри кареты показались перепуганные Файрбоу и Мэтью, первым побуждением которого было ударить Лэша прямо в лицо.
Пистолет Блэка выскользнул из-под вороного одеяния. Черный Кардинал торжественно навис над Джулианом и прицелился. Скривившись от боли, Джулиан извернулся и нажал на один из спусковых крючков своего пистолета. Вспыхнули искры, показался небольшой язычок пламени, что-то зашипело, и Джулиан испугался, что сейчас будет осечка… а затем пистолет выстрелил. Ослепительная вспышка, сопровождавшаяся грохотом небольшого взрыва, тут же повлекла за собой клубы голубоватого дыма.
Лэш ухватил Мэтью за ногу и начал вытягивать его из кареты.
— Да! Задай ему! Бей его! Бей! — завопил Файрбоу, и голос его звучал визгливо, как у перепуганной дамочки. Мэтью ударил Лэша свободной ногой и угодил ему в лоб, однако для огромного вице-адмирала этот удар был, как пощечина для быка.
Мэтью потянулся к сиденью за пистолетом, лежавшим рядом с ним, чтобы использовать его вместо дубинки, но пока он возился, Лэш почти забрался в экипаж и первым схватился за оружие.
— Получи! — воскликнул Лэш. В глазах его стоял триумф, а в глубине зрачков плясали красные искорки безумия. Он поднял пистолет и нажал на курок.
Мэтью предрек, что произойдет после выстрела. Он поднял обе руки в перчатках, чтобы защитить лицо, и повернулся набок, хотя даже в таком положении едва не ослеп от яркой вспышки. Выстрел был похож на взорвавшееся солнце. В ушах у Мэтью зазвенело, словно в них визжали тысячи демонов Кардинала Блэка.
Когда он опустил руки и развернулся, первым, что он увидел сквозь клубящийся дым, была рука Самсона Лэша. Точнее, то, что от нее осталось после выстрела — она превратилась в сплошную кровавую массу с двумя ошметками подергивающихся пальцев вокруг деформированного предмета, который когда-то был пистолетом.
Лэш уставился на свою изуродованную руку. Его правый глаз представлял собой окровавленную впалую дыру. Кости черепа вокруг нее прогнулись и вдавились. Из правой щеки и лба над изувеченным глазом торчали куски металла от взорвавшегося пистолета, заряженного трижды — свинцом и порохом. По бороде вверх ползло голубое пламя. Несколько металлических частей пистолета разбросало по сторонам, часть их отлетела и впилась в стены кареты. Они светились так, словно кузнец только что выковал их в горне. В воздухе мерцали искры, и витал запах не зимней стужи, а летней грозы.
Вдобавок пахло кровью, горелой плотью и опаленными волосами.
В следующее мгновение изувеченное лицо вице-адмирала превратилось в искаженную гримасой кровавую маску. Он отступил от экипажа, но не упал и не издал ни звука. Тело его пошатнулось. Он так и остался подле кареты, баюкая ошметок руки, с которым спаялась пистолетная бомба. Мэтью наблюдал за ним, не в силах оторвать глаз. Вдруг Лэш схватился за покалеченную руку здоровой и яростно дернул, как будто хотел ее оторвать. Затем он упал на колени, и его окровавленное лицо повернулось, чтобы увидеть человека, который надвигался на него призраком неминуемой смерти.
Джулиан Девейн замер над ним.
Рот Лэша раскрылся, но оттуда не прорвалось ни звука. Оставшийся глаз все еще пылал огнем ненависти. В нем сияла воля к жизни. Лэш выпятил грудь, и в прыгающих по воздуху искрах пламени засияли его медали.
Джулиан поднял пистолет и приставил его к голове Лэша. Тот оттолкнул его здоровой рукой. Вице-адмирал ухмылялся, а тем временем обильные ручейки крови, вытекавшие из носа, пропитывали его бороду.
Джулиан снова приставил к его голове пистолет. Лэш плюнул в него кровью и издал звук, отдаленно напоминавший смех.
Мэтью заметил, что Джулиан колеблется. Он медлил… медлил… а затем плохой человек отступил. Вмиг обессилев и схватившись за левый бок так, будто старался удержать внутренности на месте, Джулиан застонал, скривился от боли и прислонился к экипажу, чтобы не упасть.
— Ты поведешь… Увези нас отсюда, — выдохнул он.
— А что с Блэком? — спросил Мэтью.
— Ушел. Кажется, я… ранил его. Но когда дым рассеялся… его уже не было. — Он вновь поморщился. — Давай, Мэтью, берись за поводья. Черт. — Он перевел дух. — Эй, Файрбоу! Я все еще могу заставить тебя страдать, слышишь? — Джулиан крепко держал свой грозный пистолет. И хотя его голос был слабым от боли, а лицо белым, как полотно, он все же умудрялся выглядеть угрожающе.
Когда Мэтью мобилизовал оставшиеся силы, отринув одолевавшие его звон в ушах, усталость и холод, он влез на место возницы и заставил четверку лошадей тронуться в путь. Миг спустя он оглянулся на Самсона Лэша, все еще стоявшего на коленях в снегу. Возможно, к тому моменту когда экипаж повернул на извилистую дорогу, чтобы снова проехать мимо пылающего амбара и дома, где остались погибшие Отри, вице-адмирал, наконец, упал.
Но Мэтью не знал этого наверняка, а обернуться он не решился.
Глава тридцатая
Ветер беспрестанно выл в ночи. Измученные и обессиленные лошади давно перешли на шаг, но никто и не думал их подгонять, потому что возница пребывал не в лучшем состоянии. Остатки сил уходили на то, чтобы крепко вцепляться в вожжи — казалось, сейчас они были единственной опорой, которая не позволяла кучеру свалиться с облучка. По крайней мере, он сам был уверен, что так и есть.
