Мэтью не мог знать этого наверняка, но сейчас, видя ясный взгляд Берри, он просто мечтал разделить с ней этот миг, отдать ей свое сердце, которое постепенно начинало сиять радостью вместо того, чтобы истекать болью. Он потянулся к ней, ее руки жадно заключили его в объятья, и Мэтью возблагодарил Бога хотя бы за то, что на этот миг она вернулась из небытия.
Пожалуйста, не забирай ее снова! Молю тебя, Господи, пусть это длится всю жизнь!
Он поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй и задрожала в его объятиях. Он снова поцеловал ее, поглаживая ее волосы, и, на миг отстранившись, сказал то, что так давно хотел сказать, но боялся:
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, — ответила она и тоже заплакала.
Случалось ли в истории человечества, чтобы две души, воссоединившиеся с такой радостью, пролили в этот сладостный момент столько слез?
Вряд ли.
Через некоторое время Берри нашла его взгляд — глаза его были столь же раскрасневшимися и помутившимися, как и у нее, — и спросила:
— Мэтью, где мы? Где ты был? Где Хадсон? Он был со мной, я это помню, а потом… — Она покачала головой. — Почему мне кажется, что кто-то говорил со мной и называл меня другим именем? И почему у меня во рту привкус… дохлых крыс?
Мэтью нервно улыбнулся.
Подобных вопросов будет еще много, — подумал он, вспоминая ее пытливый ум. Но это неважно! Хвала доктору Файрбоу и противоядию, каким бы отвратительным оно ни было на вкус!
— Позже, — ответил он, снова обнимая ее и целуя. — Всё — позже.
Если б он не был связан путами джентльменского поведения, то накрылся бы вместе с нею одеялом и прижал ее тело к своему.
— Тебе, наверное, надо еще поспать, — нежно произнес Мэтью. — Я сяду вон там и буду просто смотреть на тебя. — Он кивнул на стул в углу. — Можно?
— Нельзя, — ответила она. — Залезай ко мне под одеяло.
****
Когда Берри узнала, что с нею произошло и для чего нужно противное на вкус противоядие, она без колебаний принимала его еще три дня — уже не в доме Нэшей, а в ее собственном коттедже на Рэдфин-Стрит. Файрбоу сказал Мэтью, что для надежности стоит принимать лекарство еще три дня. Берри соблюдала все, что было необходимо для лечения, и каким бы ужасным ни было на вкус противоядие, оно сделало свое дело, вернув ее к нормальной жизни.
На третью ночь после ее ухода из дома мэра на Конгер-Стрит раздались два выстрела.
В ходе местного расследования люди Фэлла установили, что Фредерик Нэш зарядил два пистолета: из первого он выстрелил с близкого расстояния в голову Памеле, а с помощью второго покончил с собой. Мэтью был свидетелем тому, как из их дома выносили тела. По бокам от него застыли Хадсон и Берри, провожая чету Нэшей мрачными взглядами.
Мэтью невольно ощутил жалость к этим людям: похоже, потеря второй дочери окончательно раздавила их, и справиться с горем они уже не смогли.
****
Настало время затронуть заведомо сложную тему. Мэтью пришлось довольно долго собираться с силами, чтобы заговорить об этом.
— Ты возвращаешься в Нью-Йорк, — начал он.
— Конечно, — ответила Берри. — Как и все мы.
Мэтью вздохнул.
— Нет, — ответил он. — Только ты. Я, Хадсон, Профессор и еще несколько человек едем в Италию.
— Что?
Было около половины восьмого вечера, и они ужинали, расположившись за одним из столов в «Знаке Вопроса?». Мэтью заказал кружку крепкого сидра для себя и бокал вина для Берри, надеясь, что так беседа пойдет легче. Чуть поодаль в том же зале, где ужинали остальные обитатели «Прекрасной Могилы», Хадсон играл в кости с Хью Гинесси, а Ди Петри ел в одиночестве.
— Мне пришлось пообещать Профессору, что я отправлюсь с ним в Италию, и отказаться я не могу.
Берри решительно кивнула.
— Тогда я поеду с тобой.
— О нет! — поспешно ответил Мэтью, сделав глоток сидра и покачав головой. — С тебя хватит.
Она продолжала буравить его глазами. Выражение ее веснушчатого лица сделалось на удивление суровым. Мэтью с трудом подавил улыбку — как счастлив он был видеть ее прежней… но сейчас ему необходимо было сосредоточиться на разговоре и все же убедить Берри послушаться его.
— Послушай, я серьезно, — упорствовал он. — Ты должна вернуться в Нью-Йорк, а мне нужно отправиться в Италию, чтобы выполнить свое обещание Профессору. Когда все закончится, я как можно скорее вернусь домой и попрошу у твоего дедушки твоей руки.
Он надеялся, что этого было достаточно, чтобы пресечь спор.
Он ошибся.
— Мэтью Корбетт, — с нажимом заговорила Берри, — если ты думаешь, что я тебя отпущу, то ты просто сумасшедший! Италия? И что там, в этой Италии?
— Виноградник, — пожал плечами Мэтью.
— Дело в вине? Так выпей моего. — Она настойчиво пододвинула к нему свой бокал. Мэтью тяжело вздохнул и взял ее за руку.
— Меньше всего мне хочется снова расставаться с тобой, — покачал головой он. — Но… обещаю, это не займет много времени. Я…
— Не займет много времени? — возмущенно переспросила Берри. — Один путь до Италии растянется на несколько месяцев, не так ли? Может пройти целый год, прежде чем ты вернешься!
Она была права. Мэтью сокрушенно кивнул, ожидая, что Берри разозлится на него и попросту уйдет, но, к его облегчению, она не отняла руку.
— У меня нет выбора, — с мрачной решимостью и ощутимой силой в голосе произнес Мэтью. — Профессор сказал, что в ближайшие дни мы сядем в экипаж до Лондона. Оттуда один из кораблей доставит тебя домой, а мы сядем на другой и отправимся в Италию. В Венецию, если быть точным.
Мэтью не стал говорить, что у Профессора Фэлла есть дом в Лондоне, но остановиться он предпочел в гостинице — не хотел, чтобы кому-то из агентства «Герральд» стал известен его лондонский адрес. Из столичных гостиниц более всего Фэллу подходил «Герб Мейфэра», но после активных возражений Мэтью его выбор пал на не менее роскошную «Изумрудную гостиницу».
— Берри, послушай… — Мэтью сильнее сжал ее ладонь. — Ты можешь злиться на меня сколько угодно, можешь запустить в меня чем-нибудь тяжелым или как-то еще выразить свое негодование, но пойми, я просто стараюсь тебя защитить.
— Защитить? — Берри прищурилась. — Значит ли это, что ты сам в этой поездке снова будешь рисковать жизнью?
— Я дал клятву, — сказал Мэтью, тут же поморщившись, потому что взгляд его невольно обратился к Ди Петри. Управляющий итальянской оперной дивы не обращал внимания ни на кого и ни на что вокруг, продолжая поглощать жареную рыбу. Мэтью вздохнул, понимая, что одну свою клятву он уже нарушил, так много ли стоит его слово?
