Уперев огромные руки в бока, он простоял безмолвно довольно долго, в то время как его огненные глаза останавливались то на одном, то на другом госте. Наконец его широкий рот изогнулся в ухмылке, и зубы, отразив пляшущие отблески камина, тоже, казалось, воспламенились.
— Гости! — прогремел он. — Почетные гости! Добро пожаловать всем вам!
— Ах, черт! — услышал Мэтью бормотание Джулиана. Помимо легкой опаски в этом возгласе слышалась некоторая доля благоговения: похоже, Джулиан не мог не оценить по достоинству грозную силу, воплощение которой представлял собой адмирал Лэш.
— Пожалуйста, — сказал Лэш более сдержанным тоном, — продолжайте пировать. — Он вынул из кармана мундира золотые карманные часы и положил их на стол между Мэтью и Монтегю, рядом с костями, что остались от уже съеденного гуся. — Пользуясь моментом, напомню, что мне известно, какой долгий путь пришлось проделать каждому из вас, чтобы оказаться здесь сегодня вечером. Я весьма рад, что вы и те, кого вы представляете, проявили такой интерес к сегодняшнему мероприятию.
Пока Лэш говорил, Филин и Элизабет Маллой тихонько вошли вслед за ним в обеденный зал, и Мэтью почувствовал, как его желудок сжался вокруг только что съеденных яств в надежде удержать их внутри.
— Это знаменательное событие! — вещал Лэш. — Пришлось затратить огромные средства и тщательно все спланировать, но я с самого начала знал, что это дело обречено на успех. Признаюсь честно: мне и моим компаньонам…
О, я знаю, о ком он говорит, — подумал Мэтью. — О, к счастью, покойной Матушке Диар и, к несчастью, живом Кардинале.
— … пришлось дважды отступать в этой операции. Планы шли прахом в самый решающий момент, поэтому мы снова и снова вынуждены были ждать подходящего случая. И, разумеется, воспользовались им сразу же, как он выдался. Результат того стоил: теперь я обладаю книгой, способной изменить мир. Всем вам известно, что это книга химических и ботанических ядов, которая когда-то принадлежала англичанину из свиты Профессора Фэлла — вес этого имени говорит сам за себя. — Он сделал паузу. Одна его бровь слегка дернулась, но так и не приподнялась. — Точнее, это имя имело вес. В прошлом. Но время не стоит на месте, дамы и господа! Власть не может быть всегда сосредоточена в одних и тех же руках. Настало время перемен! Эта книга стоила усилий, которые были потрачены на ее поиски. Формулы, содержащиеся в ней — вот то, что сейчас способно говорить само за себя!
Лэш начал медленно прохаживаться от одного конца стола к другому.
— Я расскажу, как все будет проходить дальше. — Его сапоги мерно стучали по каменному полу. — Подготовка к этому мероприятию была долгой и тщательной. Следовательно, нет необходимости торопиться и теперь. Каждый из вас по очереди — в соответствии с номером, который вы получили по прибытии — проследует в мой кабинет, где мы побеседуем. Там я услышу сумму, которую вы решили предложить за…
— Одну минуту, сэр!
Все вздрогнули от этого восклицания, поскольку до этого гости были сосредоточены на речи — и на внушительном виде — Самсона Лэша.
Говорившим оказался Виктор:
— Я протестую против подобной процедуры! Почему бы не провести открытые торги?
Лэш замер на полушаге и уставился на него.
Время словно застыло.
Лэш улыбнулся, но в его улыбке не было ни намека на веселья, зато угрозы в ней было с избытком…
— Мой дом, — тихо сказал Лэш, — мои правила.
Виктор промолчал.
— Позвольте заверить вас всех, что вы уже сделали выигрышную ставку. — Лэш подошел к Файрбоу и положил свои огромные руки на его худые плечи. Мэтью решил, что, чтобы переломить ключицы Файрбоу, Лэшу понадобится не больше пары секунд. — Победитель получает не только книгу, но и услуги доктора Файрбоу — ровно на год, начиная с сегодняшнего вечера. Этот выдающийся человек успел изучить формулы, содержащиеся в книге, и расшифровать некоторые из них. Он гарантирует, что расшифрует остальное еще до того, как победитель вернется с ним домой. Доктор Файрбоу обучался химическим наукам в Королевском колледже врачей у двух самых известных докторов Лондона — Люциана Криппена и Уилфреда Джекила. Если эти имена вам ничего не говорят, это можно назвать упущением с вашей стороны. — Лэш ободряюще похлопал доктора по плечу и отошел к другому концу стола, где взял карманные часы, посмотрел на них и быстро убрал.
— Кроме того, — продолжил он, — победитель аукциона получит двух телохранителей, выбранных из команды этого человека. — Он указал на Филина, который подтвердил его слова коротким кивком. — Телохранители останутся на страже до тех пор, пока ваш корабль не покинет Лондон, чтобы помешать любому из опечаленных и разочарованных неудачников попытаться забрать то, что не принадлежит ему — или ей — или им. — Он пристально посмотрел на Мэтью и Джулиана. — Телохранители будут вооружены и готовы убивать с моего благословения. Доктор, время близится?
— Да, пожалуй, — ответил Файрбоу.
— Я предвидел, — сказал вице-адмирал, — что все вы можете усомниться в силе воздействия ядов. Поэтому я взял на себя смелость устроить наглядную демонстрацию. Один из ядов, расшифрованных доктором Файрбоу, был добавлен в случайный бокал вина. Эффект должен наступить незамедлительно.
Если раньше сердце Мэтью билось часто, то теперь оно понеслось галопом, как скаковая лошадь. Его руки в перчатках вцепились в подлокотники кресла. Что, если он или Джулиан проглотили сыворотку правды?
Господи! — подумал он. Вдруг все откроется прямо здесь, за обеденным столом… катастрофа за катастрофой!
— Уже скоро, — возвестил Лэш, снова взглянув на часы.
— Я все еще протестую против оговоренной процедуры! — настаивал Виктор. — Это несправедливо — не слышать, что мои конкуренты…
Внезапно Сандор Краковски расхохотался.
Все взгляды обратились к нему.
Краковски, все еще смеясь, приложил руку к горлу, как будто пытаясь сдержать смех, но тот не прекращался. Его рябое грубое лицо покраснело. Он продолжал смеяться, звук становился все громче и пронзительнее, а он меж тем оглядывал остальных, как будто верил, что дикий смех исходит не от него, а от кого-то другого. Он начал было вставать, но вдруг расхохотался так сильно, что не смог подняться со стула. А смех меж тем все продолжался и продолжался, пока не оборвался…
… и не перешел в слезы.
— А, — закивал Лэш. Его глаза радостно блеснули. — Следующая фаза.
Краковски уже не просто плакал, а рыдал, как маленький мальчик, потерявший последнюю конфету. Потом он заплакал, как ребенок, увидевший обезглавленную мать, и Мэтью съежился, потому что видеть человека, доведенного до состояния такой отчаянной боли, было невыносимо.
Лэш щелкнул пальцами, и к нему подскочил один из слуг с бокалом белого вина на серебряном подносе.
— Кто-то должен подержать его, пока я буду заливать это ему в глотку.
