Лэш снова воззрился на чертежи. Его хмурый взгляд смягчился, а уголки губ начали постепенно растягиваться в победной улыбке.
— Я принимаю ваши извинения. И то, что вы говорите, имеет смысл. Что ты думаешь, Элизабет?
— Они великолепны, — заключила она.
— Более чем великолепны! Они… для меня самое главное.
— Ваше счастье, сэр, — сказал Джулиан, — это наше счастье. Значит ли это, что мы выигрываем торги?
— Это значит, что вы вырвались вперед, — сухо ответила мисс Маллой. — Вице-адмирал Лэш примет решение без спешки. Кроме того, Майлз Мэрда еще не огласил свою…
— Элизабет, давай не будем слишком туманными в наших оценках, чтобы граф Пеллегар не подумал, что мы низко оценили его предложение, — перебил ее Лэш. — Насколько я понимаю, победителями будете вы. И все же, — его рука снова погладила красную книгу, — я могу позволить себе такую роскошь, как время на раздумья. Как бы там ни было, чуть позже я распорядился провести прием, который, думаю, понравится вам, джентльмены. Поэтому давайте не будем спешить с заявлениями о завершении торгов.
— Как я уже сказал, ваше счастье…
Лэш рассмеялся. Он улыбнулся Джулиану, но улыбка его была не веселой, а, скорее, свирепой.
— Вы хоть знаете, что принесли мне? Вы хотя бы догадываетесь, почему я пошел на все эти хлопоты, чтобы герцог де Валаско воспользовался вашими услугами и заключил с вами контракт?
Джулиан помедлил с ответом — возможно, дольше, чем следовало, — однако все же нашел нужные слова:
— Конечно. Планы перед вами.
Мэтью вспомнил, что сказала Львица в гостиной: Я так понимаю, что герцог де Валаско заключил с вами и бароном контракт на убийство его старшего брата. И вы были вознаграждены за это неким раритетом, скажем так, исключительной важности.
Похоже, Пеллегар и Брюкс привезли слитки не из своих личных запасов — велика вероятность, что слитки им передала некая прусская преступная группировка, пожелавшая заполучить книгу Джентри. Истинную же ценность на этих торгах для Лэша представляли именно чертежи. Если это так, то, выходит, Лэш протянул руку почти на тысячу четыреста миль, чтобы достать листы пергамента, которые он теперь рассматривал чуть ли не с благоговением.
Мэтью попытался подсчитать, сколько времени ушло на такой многоступенчатый план, и подумал, что вице-адмиралу потребовалось не меньше года.
— Вы ничего не знаете! — возвестил Лэш с оттенком жалости к неосведомленным и глупым пруссакам, находящимся в комнате. — Это будущее войн, джентльмены. Вы принесли мне чертежи, созданные в 1664 году испанским изобретателем Феррисом Мальдонадо. К несчастью, он также был беспробудным пьяницей, от чего и умер в 1670 году. Труд всей его жизни был развеян по ветру, часть его сгорела дотла в огне. Вы знаете, в чем заключался труд всей жизни Мальдонадо, граф Пеллегар?
— Боюсь, что нет.
— Мечта, над которой все смеялись, что лишь ускорило его упадок. Это планы воздушного корабля.
— Что, сэр?
— Воздушный корабль, — пророкотал Лэш с расстановкой. — В виде дракона с четырьмя крыльями, питающегося от системы паровых труб, расходящихся от центрального котла. Мальдонадо верил, что в пасти дракона можно будет установить огнеметное устройство — очень похожее на минометы, что в настоящее время используются на нескольких кораблях Королевского флота — и тем самым превратить его в самое страшное оружие в мире: машину, способную обрушить смерть с небес.
Мэтью с огромным трудом заставил себя держать рот на замке, хотя его мучили вопросы и возражения. Никогда прежде он не слышал ничего подобного, и, положа руку на сердце, изложенную Лэшем идею он считал сущим безумием. Воздушный корабль? Дракон, летающий над полем боя и изрыгающий пламя? О, да… Мэтью уже представил, как это может изменить весь военный мир. Ему легко представилось, как корабли вражеского флота — вне зависимости от их размеров и оснащения — будут терпеть неумолимое поражение под огнем этой механической твари. Ни одна крепость не устоит перед таким оружием. А если вообразить, что подобных машин на чьем-либо вооружении будет несколько? Мэтью содрогнулся от мысли о том, как пехота спасается бегством, лишь завидев тень дракона. Но… разве это не безумие? Чистой воды безумие!
— Я собираюсь построить его, — провозгласил Лэш.
Неужели это Кардинал Блэк тихо рассмеялся в своем темном углу? Или это был смех самого сатаны, проснувшегося и услышавшего в ночи эту чудеснейшую весть?
— Скажите барону, — воодушевленно пробасил Лэш.
Джулиан чуть повернулся к Мэтью и почти без паузы сказал:
— Эиршиппен, эм бильден.
На что Мэтью воскликнул:
— Jaaaaa, — с такой интонацией, как будто это была самая интересная идея в мире.
Лэш еще раз изучил чертежи, явно очарованный этими пятью листами пергамента.
— Когда я был маленьким… мальчишкой — начал он, тут же исправившись, потому что, видимо, всегда обладал внушительными габаритами и использовать слово «маленький» по отношению к себе не мог даже сам, — я заболел лихорадкой и много дней находился на грани жизни и смерти. Но во время той лихорадки меня посещали видения — я видел удивительные вещи… гм… объекты, подобные тому, чертежи которого лежат передо мной сейчас. Огромные воздушные корабли, господствующие в небе! Я видел бессчетные флотилии, плывущие сквозь облака и низвергающие огненный дождь на суетящихся на земле беззащитных врагов. — Лэш перевел дух и вновь заговорил с мечтательным воодушевлением: — Стоило мне оправиться от той лихорадки, как меня поглотила другая: я хотел воплотить свои видения в реальность. Уже в детстве, играя со своими игрушечными корабликами, я понимал, какую власть могут принести воздушные корабли тому, кто ими владеет. Я рос, а вместе со мной росла уверенность, что именно за воздушными кораблями — военное будущее. И я буду тем, кто создаст их!
— Действительно, достойное дело, — сказал Джулиан, бросив быстрый взгляд на Кардинала Блэка, прежде чем снова сосредоточить все свое внимание на Лэше.
— Да, — согласился Лэш. — Достойное. Но крайне дорогостоящее, и с этим необходимо считаться. — Он вздохнул. Взгляд его говорил о том, что он погрузился в воспоминания. — Я происхожу из состоятельного рода. Видите ли, Ярроу Хаксли — тот самый, с верфи Хаксли — был моим дедушкой. Он посвятил свою жизнь кораблестроению, и под его контролем были построены величайшие корабли флота. — Он качнул головой. — Фактически мой путь к посту вице-адмирала был смазан маслом его труда. Но я не желаю греться в лучах чужой славы! Я жажду, чтобы мое имя осталось в веках! — Он вновь опустил взгляд на чертежи. — То, что сейчас лежит передо мной… это моя судьба.
— И я уверен, что судьба вам улыбнется, — кивнул Джулиан.
Лэш неожиданно уставился на него. Его рот скривился, а в глазах, казалось, вспыхнуло голубое пламя.
