Услышав, что кто-то пришёл, в коридор, хлопая крыльями, вылетели и другие сёстры-гарпии и стали показывать квартиру. Как и все магические жилища, внутри она оказалась просторнее, чем снаружи. Полукруглые каменные своды и тупиковые коридоры. От квартиры гарпий у Евы осталось смешанное ощущение. С одной стороны, это была квартира женская, уютная. Подушки в форме сердечек, ароматные свечи, диванчики. А с другой – запах в квартирке стоял берложный, затхлый. По углам торчали деревянные манекены, выглядевшие так, словно их иссекали не оружием, а зубами и когтями. Между манекенами попадались ржавые части доспехов и кости.
– Это не наше… – поспешно объяснила Келайно, орлиной лапой закатывая под шкаф шарообразный шлем, прилагающийся к комплекту защиты антимаг.
– Может, по рюмашечке чайку? А то мы скоро улетаем! – предложила Окипета.
Пока Настасья с Бермятой пили чай, Тибальд, таская за собой чемодан эксперта, ползал по коридору. Осматривал его сквозь выпуклые очки, через какие-то мудрёные приборы и ворчал. Настасья же преспокойно сидела за столом.
– Не хочешь тоже чего-нибудь порасследовать? – спросила у неё Аэллопа.
Настасья цокнула:
– Зачем я буду лишний раз раздражать Тибальда? Ни одному специалисту нельзя показывать работу других специалистов в той же области. Каждый искренне убеждён, что все прочие его коллеги – халтурщики. На самом же деле все просто закостенели в рамках своего подхода.
– Но тебе же Тибальд не мешает?
– Это потому, что я гениальная… Можно мне вон ту пироженку? Почему на ней, кстати, следы пальцев? Её что, кто-то уже ел?
– Да нет. Это просто продавщица не хотела отдавать. Мы её малость перезомбировали, – сказала Окипета, а Подарга опять принялась ржать.
Немного погодя, когда Тибальд перестал ползать по коридору, все отправились смотреть золотое руно. Тускловато-золотое, отмеченное живородной силой первомира, оно висело на дальней от двери стене. Его толстая с завитками шерсть чем-то напоминала брови стожара, бакенбарды Пламмеля и щетину на подбородке Невера Нахабы.
– Можно я первый? – попросил Филат. – Интересно, помню я дорогу или нет?
Келайно, немного подумав, кивнула, загадочно усмехнувшись. Стожар шагнул в комнату. Ева думала, что он пойдёт к руну, но стожар его будто и не замечал. Казалось, он исполняет причудливый танец. Прыжок в одну сторону, в другую, поворот на месте, ещё поворот. Шаг назад. Его пальцы, руки, плечи, голова – всё ухитрялось двигаться, часто независимо друг от друга. Странные движения всё ближе продвигали стожара к цели.
– Надо же! Всё помнит! – одобрила Окипета – и, видно, сглазила.
Стожар, почти добравшийся до руна, протянул руку, чтобы его снять, но тут же неведомая сила подхватила его и, дважды ударив об пол и один раз об потолок, как нашкодившего котика вышвырнула в коридор.
– Готов! – удовлетворённо произнесла Келайно. – Может, теперь съедим стожарчика, раз он всё равно сломался?
– Келайно, не очерняй! – взмолилась Окипета.
– Напрасно ты руку прямо к нему протянул! Надо было в сторону. А остальное всё верно! Не забыл! – шепнула Подарга, помогая стожару подняться. У Филата был разбит нос, и на ногах он стоял плохо.
Протянув руку уже правильно – в сторону от руна, – Окипета сняла его и легонько встряхнула. По руну прошла золотистая волна – такая же появлялась на шерсти котошмеля, когда Ева его гладила. Филат, несмотря на разбитый нос, быстро втянул рыжьё пальцем и с невинным видом отодвинулся.
– Я, пожалуй, возьму немного на лечение. Магров сорок… Как пострадавший… – сказал он.
– Потерпевший ты, а не пострадавший… – проворчала Аэлла.
Любора восхищалась переливами золотого руна.
– Не волнуйтесь, мы за ним присмотрим! – успокоила она гарпий.
Келайно сильно напрягла извилины, пытаясь сказать что-то вежливое:
– Уж я не сомневаюсь, что ты за ним присмотришь, хорошенькие глазки! Но если ты протянешь загребущие ручки…
– Келайно, пойдём, мы тебе что-то покажем! – разом произнесли несколько сестёр и потащили Келайно прочь.
– Да что там такое… Где? Ничего я не хочу смотреть… – ворчала утаскиваемая Келайно.
Вскоре, когда между тучами электрической лампой зажглась луна, Аэлла распахнула балконную дверь:
– Сестрицы мои милые, сестрицы мои любимые! Уж не пора ли нам потешить наши крылышки?.. Мы вернёмся на рассвете!
С криками и воплями сёстры сорвались с места и, хлопая крыльями, умчались.
– Смена активностей! Да-а, каждое древнее семейство – это, конечно, глубоко укоренившийся тараканник! Ума не приложу, что с этим делать! – глядя им вслед, произнесла Настасья.
* * *
Описав над домом прощальный круг, Окипета щёлкнула пальцами. Свет в квартире погас.
– А это ещё зачем? Мы не договаривались сидеть в потёмках, да ещё при луне за окном! – забеспокоился Тибальд.
– Видно, они всегда так делали, когда улетали. За квартирой, скорее всего, наблюдают, – заметила Настасья.
– В чём дело, Тибальдик? В волка боишься превратиться? – поинтересовался Бермята. Положив себе на колени красный магстолет, он уютно устроился на полу перед батареей.
– Ну не то чтобы боюсь… Но если превращусь, возни со мной будет много. Поверьте, в темноте драться с волкодлаком – это не то, о чём стоит мечтать.
– Я хорошо дерусь, – заметил Бермята.
– А я плохо, – сказал Тибальд. – Волкодлаки вообще не умеют драться. То, что они делают – это совсем не драка.
– Кисочка, а ты не смотри на луну! – посоветовала Любора.
– Я стараюсь! – согласился эксперт магзелей и зажмурился, но луна за окном всё равно его волновала. Он тихо подвывал и щёлкал зубами. Любора, успокаивая, гладила его по голове.
– Ты за ушами меня гладь!.. Вот так… и холку… тьфу… то есть шею и верх спины… – советовал ей Тибальд. – И рассказывай что-нибудь!
Любора понятия не имела, что рассказывать. Из литературных произведений она помнила только строевой устав и пособие для пулемётчика.
– А стишок можно? – предложила Ева. – «Однажды в студёную зимнюю пору я из лесу вышел. Был сильный мороз…»
Тибальд поспешно зажал уши:
– Только не этот!
– Почему?
– Образы не те лезут… Зима. Лес. Мороз. Ещё небось ночь. И луна… И крестьянский мальчик идёт с упитанной лошадью один-одинёшенек…
Стожар заинтересованно повернулся к эксперту:
– Как всё сложно, дохлый хмырь! А если что-нибудь совсем детское? Например, «Зайку бросила хозяйка»?
– Не-е-ет! – забеспокоился Тибальд. – Зайка. Ночь. Луна. Кто питается зайками? Продолжить ряд?
– Тогда, может, колыбельную? «Баю-бай, поскорее засыпай»?
