– Смена активностей! Спасайся кто может! – произнесла она тихо.
Химера пятилась – именно пятилась! – из-под стола. Настасья схватила швабру и, не приближаясь к столу, приподняла скатерть. Под столом, ближе к дальней ножке, прорезался узкий серый шов – заплатка на пространстве, истекающая мертвенным сиянием. Из шва словно пена просачивалось существо со складчатыми выдвигающимися челюстями. Одна из челюстей задела ножку стола. Охромевший стол закачался.
– Змей! – крикнула Ева, издав визг, которому позавидовала бы любая гарпия.
Знакомая боль пронзила стожару запястье. Филат попятился, из грозного стожара сразу став дрожащим щенком. И таким мгновенным было это превращение, таким внезапным! Только что ты был король жизни, всем повелевал, всё контролировал, ощущал себя умным и опытным – и уже через мгновение ты тварь дрожащая, полное ничто, сжавшееся от ужаса.
Филат отскочил, вцепился Еве в руку и вдруг понял, что если бы было надо, он швырнул бы Еву этому чудовищу только для того, чтобы, занятое Евой, оно на пару секунд оставило его в покое. И эта мысль, эта полная потеря иллюзий, его напугала. Он отпустил руку Евы, сел на корточки и ладонями стиснул себе виски.
А вот Бермята не растерялся. Возможно, потому, что не имел отрицательного опыта стожара и не знал той боли, которую способен причинить змей. Схватив алебарду, Бермята стал наносить змею удары. Алебардой он работал со знанием дела, не выкладываясь, но используя всю тяжесть оружия.
– Получи, мутант конститутивный! Дрейф генов тебе устрою! – вопил он.
Поначалу Еве казалось, что удары Бермяты вообще не достигают цели, но после она обнаружила, что змей начинает недовольно отодвигаться, скрываясь в свою прорезь.
Наконец он скрылся совершенно. Шов сомкнулся.
– Ты его убил? – спросила Ева.
Бермята шумно дышал, разглядывая алебарду. Её копейная и рубящая части были покрыты слизью, от которой металл обламывался, как овсяное печенье, которое неосторожно окунули в чай.
– Я его даже не ранил! Максимум поцарапал. Но всё же ему было неприятно, когда я колотил его по челюстям!.. Алебарда – артефакт всё-таки. Танковую броню и ту разрежет! Ах ты мутаген мультивалентный! Такую алебарду мне испортил! Теперь ею только мух отгонять!
– Почему же он ушёл?
– Гризельда его вовремя заметила. Он всё же змей. Охотится из засады. Предпочитает прокрасться под подкладкой мира и внезапно атаковать.
– А если ночью он вернётся? – Ева уже чувствовала, что не сможет заснуть. Ей будет мерещиться, что под кроватью возникает прорезь, а из прорези просачивается мертвенное сияние с алым жалом внутри раскрывающихся челюстей.
Бермята похлопал её по спине левой рукой. В правой он держал алебарду.
– Поверь моей интуиции: всё будет отлично! Так говорила мне мама, когда мы с ней прятались на чердаке, а наши летающие свинки – каждая как снаряд! – разгонялись и врезались в крышу! Не знаю уж, какая муха их укусила! Потом мы долго могли разглядывать звёзды прямо с чердака! Лежишь – и смотришь на звёзды!
Стожар поднялся на ноги. Незаметно огляделся. Кажется, никто не заметил его страха! Всем было не до того. Испытав облегчение, он заставил себя подойти и стал смотреть на то место под охромевшим столом, где недавно был серый шов. Теперь там осталось лишь крошечное пятнышко. Однако не найти такой силы, которая заставила бы Филата коснуться этого места рукой. Даже близко её пронести.
– Как змей нас находит? Зрение у рептилий неважное… может, контуры или движение различает? Настасья, если б ты хотела натравить на кого-то змея из Теневых миров, как бы ты поступила? – спросил Бермята.
Настасья закусила кончик косы, извлекая из неё затаившуюся мысль.
– Отпечатки ауры? Сомнительно… Образцы мыслей?.. Слишком тонко… Возможно, змей и телепат, но улавливает лишь страх. Проще всего Фазанолю было пойти по стопам обычной деревенской ведьмы… Раздобыть наши волосы со старой расчёски или что-то в этом духе. Подкупить хмырёнка из мусорщиков – ты же знаешь, что магический мусор поедается хмырями? Или домового подкупить…
– Хмыри – редкостные гады! – голос стожара звучал спокойно, не дрожал. – А вот домовые – те вряд ли… У них наоборот: всё в дом, а из дома ничего! Я как-то видел, как три хмырёнка волокли ведро с мусором к порогу, а бородатый тип в маленьких очочках загораживал им дорогу и угрожал булавкой.
– А-а! Так ты его встречал! У него ещё такая жилетка, и он на портного похож? – обрадовался Бермята. – Это Еремеич! Наш местный домовой… И не очочки это, а пенсне. У Чехова одолжил. Да, с Еремеичем непросто. Он как моя бабушка – носки рваные штопает, гвоздики от ржавчины очищает и по коробочкам раскладывает.
– Да, явно через хмырей предметы какие-то получили. На них и змея подманили… – продолжая думать о своём, сказал стожар.
Настасья нетерпеливо дёрнула головой. Она не любила, когда её перебивают.
– БлагодарУ! И заметьте: змей во второй раз появляется, когда мы все вместе. Видимо, запах становится сильнее и ему проще определить, где прорезать пространственную щель!
Ева тревожно повертела головой. Ей всё казалось, что змей где-то рядом.
– А сейчас что делаем? – спросила она.
– Расходимся по комнатам и автоспатокинезим!.. Этой ночью змей не нападёт! Можешь не дрожать, Ева! Я поставлю блокировку на все комнаты… Это обойдётся нам магров в пятьдесят зеленью, но я собираюсь хорошенько отдохнуть!
Глава 12
Творческая разновидность груна
«Защити свои интересы!»
Реклама бейсбольных бит
Около часа ночи Настасья проснулась и рывком села в кровати. За окном в тёмном небе метались какие-то столбы света. По музейному дворику, поскрипывая, прохаживался лешак Лёша.
В длинной ночнушке, похожая на привидение Татьяны Лариной, Настасья вышла в столовую. Здесь она обнаружила Бермяту. Он бродил, откусывая от французского батона. За Бермятой ходила химера и львиным носом утыкалась ему в ногу. Когда Бермята останавливался, химера врезалась ему носом в изгиб колена.
– Что-то стряслось. Магзели просто толпами летают, – сказал Бермята.
– Ты вещун включал?
– Они на секретном канале.
– Если б ты был настоящий мужчина, ты давно бы взломал их секретный канал! – заявила Настасья, знавшая, как сильно не любит Бермята игру в «настоящих мужчин». И одновременно очень ей поддаётся.
– Убоись! Призрак клинический! – взревел Бермята.
– Спокойно, молодой человек! Как говорил Александр Блок, не роняйте вашу культуру мне на кафель!
У Настасьи была привычка придумывать цитаты и приписывать их великим людям. Порой она беспокоилась об эпохе, но чаще выдавала нечто в духе: «Главное, что должен уметь великий полководец, – правильно загрузить на ноутбук план генерального сражения. Наполеон Бонапарт».
