– Сварливые сестрички… вечно с кем-нибудь устраивают драки… – пояснил стожар. – Ева! Бермята с Настасьей как-нибудь разберутся, а ты запомни три правила переговоров с трудными людьми. Ну и с гарпиями заодно. Первое: не сдавать позиций – будет только хуже. Второе: не отвечать агрессией на агрессию, потому что тебя именно на это и провоцируют. Третье: сменить игру собеседника… А! И ещё правило, самое важное! Не вздумай назвать Подаргу Подагрой! Она взбесится. Подарга – «быстроногая»… А подагра… ну, сама понимаешь…
Подлетели ещё четыре гарпии. Две из них были юными, одна такая же, как Аэллопа, и одна пожилая, выглядевшая устрашающе. Лицо у неё было красное, как говяжья вырезка, а на голове парик.
– Это Подагра? То есть «быстроногая»? – шёпотом спросила Ева.
– ПодаРГа! Нет, Подарга – хорошенькая блондиночка. А это Келайно. Несколько лет назад дракон дохнул на неё огнём. Она ещё не успела заживить рану.
– Скверно! Драконье пламя очень опасно. Надеюсь, дракон был не из Магзо? – озабоченно спросил Бермята.
– Нет, не из Магзо. И это неплохо. Потому что, если я ничего не путаю, Келайно перегрызла ему горло.
– Откуда ты так хорошо знаешь гарпий? – с интересом спросил Бермята.
Вопрос вызвал у стожара бурную реакцию. Выражаясь терминологией Настасьи, у него «началось неконтролируемое шевеление в области всех конечностей».
– У моей мамы… э-э… были с ними общие дела. Ребёнком она часто оставляла меня с гарпиями, когда ей нужно было на несколько дней отлучиться…
– Оставлять ребёнка у гарпий? Необычно!
– Необычно, конечно, но почему бы и нет? Всё лучше, чем в детском саду. Тебя хотя бы не заставляют спать днём, и психолог, неудачно притворяющийся нормальным, не гоняется за тобой с тестами. К тому же вокруг полно интересных игрушек: косточки, сушёные тарантулы, живые кобры, пузырьки с ядами… А невидимый лабиринт! У них есть такая комната – с виду обычная. Никаких прозрачных стен внутри, никаких преград, ничего… Бросят в неё какой-нибудь предмет, например яркий мячик. Я с громкими воплями ползу к мячику, а он становится только дальше. Я ползу в другую сторону – и опять мимо. И так часов пять ползаешь, пока сообразишь, как надо ползти, чтобы всё-таки добраться до этого мячика.
– Увлекательная игра! – сказала Ева.
– Особенно для нетерпеливых мальчиков, которые хотят всё быстро и сразу. А там чуть пальцем не так шевельнёшь – и всё… опять ты в дальнем углу комнаты и без мячика. Начинай всё сначала.
– Ты до сих пор с гарпиями дружишь? – спросила Ева, играющая с котошмелём. Она запускала его в один рукав, после чего тот немедленно выбирался из другого. Пыхтел, возился под свитером, пытался расправить крылья. А потом и вовсе стал рыть себе нору где-то под мышкой.
Филат неуютно поёжился. Вопрос его смутил.
– Тут такая вот стожарская сказочка, дохлый хмырь… Когда мама исчезла, я некоторое время жил у гарпий. И вроде бы они неплохо ко мне отнеслись… Выделили мне отличную комнату с кроватью, висящей на цепях, с кучей оружия и оживающим психованным манекеном, который был одержим желанием меня убить…
– И ты с ним сражался?
– Ну, не совсем. Всякая магия, как известно, имеет глюки. Я смекнул, что достаточно накинуть ему на голову бумажный пакет, чтобы он забыл о моём существовании. Пакет изменял параметры комнаты, он переставал меня замечать, и можно было заниматься своими делами. В общем, жилось мне неплохо. – Стожар вздохнул. – Но однажды… увы… всё закончилось. У нас вышел с гарпиями небольшой конфликт, поэтому в последнее время я избегал встреч с ними…
Покружив в небе над маленьким двориком, все пять гарпий выстроились клином и пошли в атаку на центральное окно флигеля. Настасья торопливо распахнула его, стожар же очень вовремя скатился с подоконника и устроился на диване почти как нормальный человек. Разве что ноги скрестил по-турецки. Руки же забросил за спинку, и со стороны казалось, что он стекает с дивана как жидкое стекло.
Гарпии по одной врывались в комнату, подпрыгивали на полу, снижая скорость, и лишь затем складывали крылья. Стол, венские стулья, комод, керосиновая лампа – всё было сметено. Устоял лишь тяжёлый диван со стожаром, грамотно выбравшим себе убежище.
Одна из гарпий, дамочка на вид весьма бойкая, в стиле сельского школьного завуча, отвечающего сразу за всё, и в том числе за директора, поблёскивая очочками, выдвинулась вперёд и, прижав руки к груди, зачастила:
– Ох ты гой еси, Настасья королевична! Ай ты гой еси, Бермята сын Васильевич! Прилетели мы к вам из дальней дали, из самого из Выхино окаянного! Крылышки уж наши запылилися! Ясны оченьки наши ввалилися! Уж летели мы, себя не жалеючи! Глотали по пути лишь мушек да комариков, запивали слёзушками горькими… Уж позвольте нам, князюшка со княгинюшкой, слово молвить да словечко вымолвить, выплакать наше горе вдовье! Обидели нас волки злобные, волки злобные, завидущие. На вас одних нам, сиротам, надеждушка!
Гарпия с красивым лицом толкнула её локтем:
– Аэлла, закругляй цирк!
– Отвали, Окипета! Без тебя знаю, как с людьми разговаривать! – огрызнулась Аэлла, однако фольклорного элемента в её речи поубавилось. – Три греческих посольства при Ярославе Мудром приняла! Милые люди, вежливые, обходительные! Почитайте Гомера! Греческий царь – это, в сущности, председатель колхоза. Напитки потребляет такие же, спит на тёплой золе у костра рядом со своими рабами – только у него чуть больше баранов. А послы греческие и подавно лапочки! Все понимают, ни с кем не спорят. Для каждого яда у них отдельная коробочка. Всё подписано – любо-дорого посмотреть! Монголы – я потом в монгольском отделе работала – те все яды в кучу свалят, ничего не помнят, травят чем попало, а потом друг на друга орут и бараньими костями кидаются!
– Аэлла! Ближе к делу! – толкнула её локтем Окипета.
Окипете на вид было лет двадцать пять. Но это если по человеческим меркам. А так могло быть и две тысячи пятьсот. Лицо у юной Окипеты было круглое, а губки пухлые. Глаза застенчиво опущены. Вроде бы тихоня и смиренница, но временами Окипета вскидывала глаза – и всех точно обжигало. Ободок в глазах был золотистый, а сами глаза – умные и лукавые. «Змеища! Ох и змеища!» – подумала Ева.
Словно угадав её мысли, Окипета показала ей язычок. Он был узкий и раздвоенный.
Пока Окипета и Аэлла выясняли между собой, кто будет говорить, третья гарпия, Аэллопа, удручённо покачивая головой, поднимала с пола разбитую посуду, служившую ещё Евгении Яковлевне Чеховой. Хорошенькая блондиночка Подарга и обожжённая Келайно тем временем уставились на стожара. Юная Подарга – сочувственно и с интересом, а обожжённая драконом Келайно, напротив, мрачно.
Настасья кашлянула, привлекая к себе внимание:
– Добрый день!
Гарпии загалдели, хлопая крыльями и с критикой отзываясь о доброте дня. При этом в комнате пострадали ещё кое-какие предметы.
– Прошу садиться, если найдёте уцелевший стул… – вежливо предложила Настастья. – Может, вы коротко объясните, что стряслось? В некоторых случаях разумнее обращаться в маглицию.
