– Сколько у него двойников? Тысяча?
– Их даже не тысяча тысяч! – голос стожара звучал отрывисто и глухо.
Он отпустил затылок Евы, позволив ей оторваться от его плеча, и она увидела в призрачной арке множество фигур Албыча. Одни стояли, другие сидели, третьи как будто от кого-то убегали или сражались… Две или три фигуры расплавились, а одна разлетелась мелкими осколками. Голоса рокотали, накладывались, создавая общий гул – точно в огромном зале одновременно спорили тысячи людей.
Филат не позволил Еве долго смотреть и заставил её отвернуться. Внезапно одна из рун начала сыпать сухие белые искры и взорвалась. Тоннель сузился. Албыча вышвырнуло из него, подбросив на несколько метров. Посох Ягнило выбросило по направлению к ещё видимому лунному диску с такой силой, что казалось, там его и придётся искать. Хромая и охая, главный магобор умчался за своим посохом.
Ева метнулась к Албычу. Голем лежал на спине. Лицо его было обращено к небу. Контуры лица расплывались и смазывались, как у глиняного горшка, который начал «плыть» в слишком горячей печи. Душа Албыча, прежде цельная и пламенеющая, теперь отдельными каплями была разбрызгана по всему его телу. Ева начала тормошить Албыча, но лишь обожгла ладони. Ей не удалось даже приподнять его неудачно лежащую руку.
Филат отдёрнул её от Албыча. Почти отдёрнул. Теперь он стоял впереди Евы, спиной к ней. Ева не видела выражения его лица, но ей слишком много говорили его опущенные плечи.
– Ему надо помочь! – крикнула Ева.
– Не надо. Он жив… Просто все его магии смешались, – отозвался стожар.
– И что будет?
– Да ничего. Скоро всё придёт в норму. Взболтай масло в воде. Вначале оно пойдёт пузырьками, а потом они разойдутся по слоям, – Филат говорил отрешённо, делал между словами паузы, словно забывая, о чём он говорил.
Стожар оказался прав. Несколько минут спустя брызги огня сползлись в центр, где мало-помалу начал образовываться прежний огненный человечек. С усилием он сел и, будто осмысляя своё бытие, посмотрел на свои руки. Потом потрогал голову. Такой же жест повторил и внешний глиняный контур.
– Я – жив. У меня – есть имя. Я – существую, – сообщил Албыч. – Восклицательный знак. Эмоция.
– Где моя мама? – резко спросил стожар. – Ты её видел?
Албыч помедлил с ответом.
– Не могу – сразу – сказать. Очень много – воспоминаний. Во мне словно – тысячи томов книг – знаю – что там все ответы – но столько книг – не ясно – какую – от- крыть.
– Так открывай сразу все! – потребовал стожар.
– Эмоция – нетерпения. Нужна эмоция – терпения. Мне нужно – опросить все мои «я», – сказал Албыч и, опустившись на землю, надолго погрузился в раздумья. Он казался застывшей статуей. Только в чреве его, свернувшись в шар, метался огненный человечек, но льду и тем более глине он своих движений не передавал.
Наконец глаза Албыча зажглись:
– Я видел – твою маму. Рядом – с твоей мамой – Окипета. Золотое руно – помогло ей – не заплутать. С ними – баранец. Личность твоей мамы – не растворилась. Обычно в Теневых мирах – личности растворяются – быстро. Но всё же – ей – одиноко. Представь – ты сидишь и долгие годы ждёшь – пока тебя позовёт тихий голос и – покажет дорогу. А он всё – не зовёт. Ты теряешь надежду – решаешь, что всё – бесполезно, перестаёшь ждать и, когда он зовёт тебя – оказываешься к этому – не готов.
– Мама сильная, – сказал стожар. – Я виноват, что она взяла магический кредит. Можно было бы выкрутиться иначе. Мы нашли бы магию и в другом месте, но у неё было всего одно мгновение! Всего мгновение! А за мгновение она успела сделать только это!
Он отвернулся и кулаком сильно ткнул в землю.
– Ты был тогда маленький! – утешая его, сказала Ева.
Филат поморщился. Морщился он так, словно сминалась детская игрушка. Не самая удачная гримаса на гибком и красивом лице. Человек редко знает свою мимику. Ему, например, кажется, что он делает умное выражение лица, а получается глупое и мертвенно-важное. Или женщине чудится, что она снисходительно усмехается, а со стороны возникает ощущение, что зубной врач промахнулся иглой мимо нужного нерва.
– Хватит про это… Почему ты её не привёл? – резко спросил стожар. – Взял бы маму в охапку и притащил!
– Это – не так – работает. Я был – там – проекцией сознания. Да – если бы – и мог. В Теневых мирах – любая целостность – раздроблена. Если бы я её схватил – принёс бы – самое большее немного твоей мамы. Плохой юмор. Сильная эмоция.
Несколько мгновений стожар смотрел на Албыча так, что если бы глаза могли прожигать, в Албыче остались бы две дыры. Но дыр не осталось, а голем даже не пошевелился.
– У них – баранец. С баранцом – есть шанс. Баранец – всегда – находит выход. И если кто-то с ним вместе, то – тоже может – найти.
– Одного не понимаю! – сказал Филат. – Как Фазаноль не боится протаскивать в наш мир существо, которое может всё изменить? Вдруг оно окажется у нас в руках, а не у него? Ведь оливковую магию нельзя отразить ни зелёной, ни жёлтой!
Албыч кивнул всем телом, поскольку шея у него почти не гнулась.
– Это – так, – признал он.
– Вот и я об этом! Оливковая магия баранца опасна и для самого Фазаноля! Всех запасов его рыжья не хватит, чтобы отразить какой-нибудь «копыто отбрыкус»! – Стожар, дёрнув пальцем, нечаянно вложил в заклинание пару капов рыжья. Стартовала искра – и сразу же с неба свалилась дохлая белая сова, несущая кому-то письмо. Ева посмотрела на Филата с укором. Тот смутился и буркнул, что не хотел.
– А это уже – не так. И Осьмиглаз, и Окипета, и твоя мама – заблуждаются. «Копыто отбрыкусом» – Фазаноля не уничтожить. Оливковой магией – баранца – не захватить – мир. Когда у русских – появилась «катюша» – война не была выиграна. Когда у немцев – появился танк «тигр» – война тоже не была выиграна. Никакое отдельное оружие не выиграет – войну. Оно лишь – подтолкнёт мысль противника – к созданию – более мощного оружия. Но если баранец – окажется у Фазаноля – он получит – хороший инструмент. Сможет открывать – любые хранилища. Обходить защиты. Перенастраивать артефакты. Обнаруживать – магические существа – сумевшие затаиться. Это сделает Фазаноля – ещё сильнее. Так что рискует – Фазаноль – не так сильно. Выиграть он может – намного больше – чем потерять. Хороший ход.
Ева подумала, что Албыч рассуждает как игрок в штосс. И Албыч подслушал её мысли. Вернее, предсказал их.
– Хороший игрок – в штосс – предугадывает – не только развитие событий. Он предугадывает их – с учётом того – что – его противник – тоже всё просчитал. Фазаноль – очень – хороший игрок – в штосс. Ведь это он сотворил меня – в первый раз. И талант – игры в штосс – его талант.
– Но он не предсказал появления души! – сказала Ева.
Огненный человечек полыхнул:
– Да. Моя душа – возникла – сама. Внезапно и неизвестно – откуда. Фазаноля – это взбесило. Он считал, что вправе творить – что угодно, у него много магии, он контролирует всё. Маги не любят, когда появляются – новые – вводные. Они ясно – показывают тебе – что не ты – главный. Ты – играешь в шахматы и – выигрываешь партию, и вдруг – у противника появляется суперферзь, выросший – из самой – слабой пешки. Новая фигура – которая делает – десять ходов подряд – по всем возможным – траекториям.
