Пожилой мужчина улыбался, причём так искренне, словно дитя, которому подарили новую игрушку. Он был в белом халате, с белыми перчатками на руках и с этой улыбкой. Казалось бы, воплощение добра. Но я этого не чувствовала. Скорее, страх лишь возрос и стал удушающим. Он подступил к горлу, вызывая небольшие приступы тошноты.
— Что происходит? — спросила я, все силы тратя на то, чтобы сохранить спокойный тон.
— Как «что»? — удивился доктор, всплеснув руками. — Лечение. Разве не об этом мы говорили?
— Но почему я связана? — вновь резкий вопрос. Попыталась освободиться, но моих сил явно недостаточно, чтобы вырваться из этих пут. — Разве вы не говорили о сне? Вы должны были меня разбудить, а не связать!
— Ох, конечно! — улыбался пожилой мужчина, после чего погладил ладони перед собой. — Но ведь именно этим я и занят. Пытаюсь разбудить герцогиню. Но что может разбудить лучше, чем электричество?
— Что?..
— Вот! — довольно произнёс доктор, указав на аппарат с кристаллами маны рядом со мной. — Новое изобретение. Создаёт электричество. Без заклинаний, без стихии, без молитв… Творение человека! Разве это не искусство? Разве этот аппарат не прекрасен?
И тут я вновь вспомнила слова служанок: «Король Безумных». Именно так называли доктора служанки. Так, значит, слухи о том, какой этот врач на самом деле, всё же распространяются в низких кругах. До этого момента мне он казался обычным доктором, но теперь… Теперь я осознаю, насколько сильно ошибалась.
Маккей достал круглый обруч, который намеревался надеть мне на голову. К этому обручу были прикреплены пластины, по которым и передавалась энергия кристаллов. Он даже продемонстрировал мне, как аппарат работает. Включил его. Всего раз. Но я в то же мгновение увидела несколько молний, которые, подобно голубым электрическим шипам, собрались в центре обруча.
Если я надену этот обруч на голову, то… он просто сожжёт мне мозг.
— Нет, — отрезала я. — Отказываюсь. Я не позволю, чтобы со мной так обращались. Электричество? Что за варварство?! Вы меня убьёте! Развяжите меня немедленно!
— Ох, вам не стоит беспокоиться. Разряд весьма слаб. Вы даже ничего не заметите. В любом случае это в ваших же интересах, герцогиня.
— Я сказала: опустите меня! — злилась, пытаясь выбраться, но Маккей лишь насильно надевал мне обруч на голову. — Хватит! Кто-нибудь! Помогите! Помогите мне!
— Вас не услышат, герцогиня. Никто, — тихо произносил мужчина. — А если и услышат, то не обратят внимания. У нас проходит лечение. Во время лечения нормально испытывать лёгкий дискомфорт.
Что бы я ни говорила, Маккей уже не слушал. По его глазам было ясно, что он просто хотел испытать свой аппарат на мне. Причём не ради эксперимента. Он и так знал, что делает этот аппарат. Это больше напоминало одержимость или… ненависть.
Я была уверена, что мы до сих пор находимся в особняке герцога, но почему меня никто не может услышать? Хорошо, возможно, сам Кайл работает, исполняя свои прямые обязанности. Дети? Их вряд ли подпустят к комнате, в которой проходит лечение. Но слуги… Слуги обязаны быть по всему поместью. Что происходит? Где они? Почему никто даже не постучался?
Что-то не так…
— Хватит! — злобно бросила я, чувствуя, как всё тело покрывают мелкие ледяные капли пота. — Я всё помню! Убери немедленно эту дрянь с моего тела, ничтожество!
Я не была уверена в том, что говорю, и действительно ли Демет была такой в прошлом. Я просто хочу освободиться. А для этого необходимо лгать. И главное — так, чтобы он поверил. И результат был. Маккей замер, растерянно смотря на меня.
— Герцогиня?.. — спросил он, нахмурившись и слегка наклонив голову набок. И тут последовал неожиданный вопрос: — Кто я?
— Что за чушь ты спрашиваешь?! — так же дерзко спросила. — Разве не очевидно, Маккей? Лучше заткнись и освободи меня наконец-то!
— Хм… — протянул доктор, и я поняла, что ошиблась. — Хорошая попытка.
Маккей подошёл к своему изобретению и, не слушая мои вопли, опустил рычаг на аппаратуре. В то же мгновение в ушах зазвенело, каждая мышца в теле напряглась так, словно намеревалась взорваться, перед глазами всё залилось красным, а во рту почувствовался сильный сладковато-металлический привкус.
Наступил мой личный Ад.
***
Что такое имя? И кому или чему мы его дарим? У всего есть своё имя. Красивое или не очень, со смыслом, а может, и нет, но главное — оно есть. Называя имя, мы сразу понимаем, о чём или о ком идёт речь. Сразу имеем представление. Даже если начальная составляющая того, чему мы дали в процессе имя, — одно и то же.
К примеру, у нас было дерево. Мы спилили это дерево и сделали из него стол. Но что-то пошло не так. Возможно, стол сломался, а может, он просто разонравился, и мы переделали его. Из оставшейся древесины стола мы сделали стул. Был «стол» — стал «стул». Разные имена, разные значения.
Так получается, что имя — это свойство, которым мы обозначаем что-то? Или особенность этого чего-то? А что будет с людьми? Как быть с ними? Как понять, кому мы даём имя? Свойству? Или особенности? Вот родился человек, и ему подарили имя.
Кто или что получило имя? Тело или душа? Если в тело посадить чужую душу, то каким именем ему стоит зваться? Именем тела или всё же души? Наверное, именем души. Но в таком случае тело без души не может зваться привычным именем? Или душе необходимо понять имя тела, в которой она оказалась?
Как быть, если свойства и особенности перемешались? Стоит ли в принципе назваться третьим именем и начать жизнь сызнова?
Я не знаю… Но именно меня эти вопросы начали сильно беспокоить. Ведь сейчас я находилась в библиотеке с бесконечным количеством книг, но смотрела только на одну — книгу под названием «Демет Блэр».
Прекрасно понимала, что это шанс прочесть о Демет и узнать о ней многое. Но был риск. Естественно, он везде есть. Если я узнаю о жизни прошлой Демет, то смогу ли я сохранить своё нынешнее «Я»? Или изменю свой образ мышления под гнётом воспоминаний, став той самой Демет, которую все ненавидят?
Я осознавала, что с телом в реальности происходит нечто ужасное. Запах гари распространялся отовсюду, но в каком-то смысле я сохраняла спокойствие. Не потому что мне не было страшно или я не испытывала боли. Всё наоборот. Мне было больно и очень страшно, но при этом я осознавала, что ничем помочь себе не могу. Разве что могла начать читать хоть что-то…
