— Спишь с ним? — бросает Катька и чиркает зажигалкой. Получается прикурить у неё не с первого раза. Вижу, как тонкие руки от гнева дрожат.
— Нет! С ума сошла?
— А что так? Цену набиваешь? — она щурится и выпускает дым мне прямо в лицо, — Хотя, это правильно…Не то, что я, да?
— Кать, чушь не пори. Он просто заказчик Тима новый, — вяло огрызаюсь я, растирая лоб. Чувствую, как катастрофически быстро начинает болеть голова.
— Ага, заказчик…Ой, Жек, вот только мне не заливай, а? Будто я ебаря от заказчика отличить не смогу! «Просто» он у нее, ага, — Катька тычет в меня сигаретой и своим хищным ногтем, — Так просто, что на лабуду эту за тобой приперся, хотя в жизни наверно не слышал такого! Заказчик он!
— Ка-а-ать… — тяну я, растирая заломившие виски, — Ну, извини! Ну, даже сказала бы я, что на него работаю, толку? На работу бы ко мне пришла???
— А может и пришла! — огрызается Фирсова, все больше заводясь, — Только дело то не в этом, Жень, совсем! Совсем не в этом!!!
— А в чем?
— А в том, почему ты скрысила! Ты! Лучшая подруга моя! И ведь ты всегда такая была, всегда! Ничему жизнь не учит! Всех на хрен пошлешь ради мужика! Опять та же история, да??
Я каменею, смотря в её раскрасневшееся возбужденное лицо. Я не была готова к тому, что она ЭТО приплетет.
— Прекращай… — тихо цежу я.
— Что "прекращай"? Что? Тебе уже и слова сказать нельзя! — но, если Фирсова завелась, то остановить ее — все равно что затормозить товарняк, выбежав на рельсы. Мне остаётся только озираться по сторонам и радоваться, что здесь и без нас громко.
А еще бороться с нарастающим в геометрической прогрессии желанием дать Кате по лицу…
— Ты всегда такая была! — верещит Катя, наступая на меня, — Еще в универе! Вся типа не при делах, а хоп! И все мои ухажеры твои! Совершенно так случайно, да? Вся такая дружелюбная, епта! Веселая, своя в доску, и они думали, тебя завалить можно на раз- два. А ты потом только глазами хлопала. Как это так выходит, Кать? Ничего я Никите не улыбалась! Подумаешь, с ним ночью поехала гонять, подумаешь, договорились вместе на стажировку…Так мы же друзья!
— Спасибо бы мне сказала…За Никиту… — занемевшими губами тихо огрызнулась я, чувствуя, как немилосердно трясет. Даже перед глазами все пошло красными пятнами.
— А что спасибо? Он бы может со мной так и не поступил никогда! — истерически дрогнувшим голосом хлестает меня словами Катька.
Мир словно чернеет. Вот это да…
— То есть я сама виновата, да? — ровно интересуюсь я.
Но мне уже все равно, на самом деле, что она скажет. Я уже все услышала. Хватит…
— А…А может и сама! — Катя уже не так уверена, но ей не затормозить, — Ведь жизнь, блять, ничему не учит, да, Жень? Вот опять и напарник, и начальник вместе прибежали, хвосты трубой, а ты вроде и не понимаешь, как же такое происходит!!! Наивная…!!! Одному даже по роже дала, а, гляди, пришел! И опять в итоге нарвешься, и опять будешь виновата сама!
— Все, Кать, я пошла…
Отрываюсь от стены и ухожу из курилки.
В висках так долбит, что я уже не различаю — это от музыки, или от подскочившего сердцебиения. Какая-то совсем потерянная выхожу в забитый людьми холл на первом этаже. В голове на репите Катины слова, и я не знаю, не понимаю, как их выключить.
Так больно.
Больно, потому что это мой самый страшный, самый глубинный секрет. Где-то внутри мне отзывается, резонирует. Это, то что она сказала…Это, наверно, правда…
Ведь это не происходит со всеми? Может быть, я сама…
Слюна становится горькой. Я скольжу взглядом по забитому холлу, пытаясь прийти в себя и понять, что сейчас делать. Лучи прожекторов долетают сюда из зала и выхватывают отдельные, будто застывшие в гримасах лица. Чужие мне, бездумные, жуткие…Надо домой, но наверху моя сумка и номерок из гардероба. Подниматься не хочется, видеть тех, кто там остался: Марину эту, Ромку, может уже вернувшуюся Катьку, Дамира…Дамира видеть хочется меньше всего. Я ощущаю себя оплеванной, грязной, и мне почему-то кажется, что он обязательно увидит эту грязь, стоит ему только взглянуть на меня.
Проверяю карманы. Черт. Нет, ничего с собой нет. Совсем. Ни телефона, ни денег… Я обреченно смотрю на лестницу, ведущую на второй этаж. Что ж…
Делаю шаг и…Меня тормозит чья-то рука, крепко перехватившая за локоть. От испуга пронзает током. Я вздрагиваю и резко поворачиваюсь к наглецу, сжимая ладони в кулаки и лихорадочно вспоминая все знакомые мне приемы самообороны. Одновременно дергаю рукой, пытаясь высвободить локоть, но перестаю сопротивляться, наткнувшись на слегка насмешливый взгляд черных глаз.
— За этим собралась, Жень? — Дамир кивает на мою сумку в своей левой руке.
— Да, спасибо, — выходит немного хрипло.
Я совсем не ожидала его увидеть… Тянусь к сумке, но он не отдает. Вместо этого разворачивает меня и мягко подталкивает к гардеробу. Подчиняюсь и иду в заданном направлении, пытаясь быстро сориентироваться в происходящем. В голове миллион вопросов. Я немного не понимаю…Он слышал наш разговор? Решил проводить? Останется здесь? Или хуже — не останется? Или это НЕ хуже???Что? Что происходит???
— Спасибо, что спустили мои вещи, Дамир Тигранович, — наконец решаю прощупать почву, когда мы встаем в небольшую очередь в VIP — гардероб.
— Не за что. И Дамир, — немного небрежно поправляет Керефов, протягивая мне наконец сумку, — Номерок доставай, Жень.
Беру. Это дикость, но даже этот невинный жест вдруг обжигает какой-то мучительной интимностью. Наверно потому, что когда Дамир передает мне сумку, то смотрит открыто и в упор. Будто хочет удостовериться, насколько я буду послушной и точно выполню его указание. Пальцы на мгновение соприкасаются. Я опускаю глаза, роюсь в своем безразмерном мешке, мучительно краснея.
— Нашла, — зачем-то говорю вслух через пару секунд.
— Давай, — опять говорит немного насмешливо и протягивает за номерком руку.
Отдаю. У меня просто нет сил сейчас ему сопротивляться. Даже в таких мелочах.
— Как вы догадались, что я хочу уйти? — это немного дурацкое в нынешней ситуации "вы" — пожалуй, мой единственный вялый протест против происходящего.
— Подруга твоя поднялась — сказала, что наверно, лучше тебе сумку отнести, — ровно сообщает Дамир.
— М-м-м, — тяну я, кусая губы и отводя взгляд.
В груди вспыхивают и начинают бороться два противоречивых чувства. Первое — облегчение, что Дамир нас не слышал. Второе, что…Значит он просто принес мои вещи и остается, да?
С какой-то жадностью наблюдаю за ним исподтишка. Как он кидает быстрый взгляд на мой номерок в своей руке, чешет короткую, идеально постриженную бороду и… Тут в груди ёкает, и пульс вновь начинает частить… Достает из кармана брюк свой номерок.
