Лишь немного напрягаюсь и сажусь ровнее, когда Дамир наоборот расслабляется. Потому что его далеко отставленное колено задевает мое, прошивая тело электрическим разрядом. Недовольно кошусь на Керефова — на языке так и вертятся колкие слова про танцоров, которым все жмет, и еще, что, так сильно развалившись, логичней курить кальян, а не вести машину, неся ответственность за наши жизни. Но я благоразумно останавливаю себя.
Еще не довезет…
Только скорбно вздыхаю и снова отворачиваюсь к окну, подальше отодвигая от колена Дамира ноги. В этот момент до меня доходит еще одна вещь — что адрес он не спросил… По позвоночнику тут же ползет холодок.
— А куда мы едем? — требовательно пищу я.
— Ты — домой, — лениво тянет Дамир.
— Знаешь, где я живу?
— Я говорил.
Поджимаю губы, не зная, что на это ответить. Молчим. Через пару минут понимаю, что, и правда, знает, потому что мы сворачиваем в мой район. Меня одолевает очень странное, противоречивое чувство: в районе груди схлопывается пузырем и растекается облегчение, и одновременно накатывает тупая тоска.
Ну вот…И всё.
Секунды текут быстрее, словно разгоняясь с каждым метром, приближающим меня к дому. Время неумолимо. Не остановить. Двор мой.
Кусаю истерзанные губы, быстро моргая и так и не поворачивая головы в сторону Дамира. Может я в чем-то не права?
— Парадная какая?
— Здесь тормози, — выходит как-то хрипло.
Дамир недовольно, шумно вздыхает, но послушно прижимается к обочине. Останавливается, включает аварийку. Еще один вздох.
— Жень…
— Спасибо, что довёз, пока, — перебиваю я и дергаю ручку.
Не поддается. Дергаю ещё раз. Что? Перевожу на своего провожатого изумленный взгляд.
— Жень, — с нажимом повторяет Дамир, игнорируя мой немой крик- вопрос. Садится ко мне вполоборота, положив одну руку на руль, а другой опершись на водительское кресло, — Слушай…
Он делает паузу, сглатывает, отчего у него явственно дергается кадык, и я вдруг понимаю, что ему очень сложно говорить это.
— Если я обидел тебя, то извини. Я не хотел, — выдает Дамир то, что я вообще никак не ожидала услышать.
Застываю в ступоре. Даже моргнуть не могу. И так в сто раз сложнее вынести его прямой, простреливающий меня насквозь взгляд.
— Просто… — Дамир осекается и разводит руками, не договорив. Вместо слов на его губах расцветает кривая чувственная улыбка.
От которой у меня проходит ступор и бросает в дрожь.
— Я не обиделась, — выпаливаю я, снова дергая ручку.
Дамир, проследив за моим паническим жестом, хмурится.
— Не обиделась ночью или утром? — с сомнением уточняет он.
— Вообще! Дверь открой, — демонстративно дергаю несчастную ручку еще раз.
Он снова смотрит на мои пальцы, судорожно сжимающие хромированную поверхность.
— Тогда что с лицом? — наконец поднимает на меня пропитанный ядовитым сарказмом взгляд.
— Не нравится мое лицо? — выгибаю бровь.
— Ну-у… — лениво тянет Дамир, — Скорее его выражение.
— И какое же у него выражение, интересно знать? — передразниваю его ехидный тон.
— Будто тебя толпой насильно поимели, а не сама ко мне пришла, — фыркает Дамир, а я буквально леденею.
Наверно, он чувствует, что что-то не так, потому что улыбка сползает с его лица.
— Дверь открой, сказала! — сквозь занемевшие губы чудом цежу я.
Постепенно меня начинает колотить, и я остро чувствую накатывающую лавиной истерику. С силой дергаю ручку еще раз. Дамир наконец отжимает замок. Раздается характерный щелчок. Дергаю еще раз и наконец распахиваю эту чертову дверь.
— Блять…Ты просто какое-то наказание! — летит неразборчивое мне в спину.
— Так не связывайся! — ору я и от души захлопываю за собой.
Домой я залетаю как ошпаренная. Трясет. Собственный срывающийся в истерику голос до сих пор звенит в ушах.
Вдох-выдох- вдо-о-ох.
Прижимаюсь спиной к дверному полотну и закрываю глаза.
Выдо-о-ох — вдох…
Вроде отпускает. Перед закрытыми глазами мелькают зелено-кровавые мушки. Напряжение на грани откатывает волной, оставляя тело ватным и разбитым. Словно атмосферное давление достигло сверхзвуковых перегрузок. Хочется сползти по двери и позорно растянуться на полу. Прямо тут. В прихожей.
Вместо этого открываю глаза и первым делом плетусь на балкон. Открываю валяющуюся там на столике пачку, торопливо чиркаю зажигалкой, затягиваюсь и выдыхаю едкий дым, рассеянно рассматривая двор с высоты своего этажа. Ласковое весеннее солнце, утренняя влажная свежесть, птички поют, безлюдно и молодая зелень такая яркая, что режет глаза. И когда все успело так распуститься. Я не заметила даже. Вот это да…
Машины Дамира во дворе уже, конечно, нет.
Он так и не сказал, куда ему нужно в такую рань в субботу. Возможно, просто сплавить из квартиры меня. Неудивительно — я бы такую гостью тоже с удовольствием сплавила. В груди и до самого низа живота простреливает стыдом. Картинки прошлой ночи и особенно сегодняшнего утра мельтешат перед глазами. Я столько всего натворила разом, что даже не в силах это осознать. И уж тем более разложить по полочкам. Просто удушающе стыдно. До безумия. Так что кожу содрать хочется. За всё.
Успокаиваю себя тем, что за выходные это разъедающее выворачивающее наизнанку ощущение собственной неполноценности поутихнет, а Керефов и вовсе выкинет меня из головы, как какую-то неадекватную девку.
Так и будет, да…
Размазываю окурок по пепельнице и покидаю балкон. Апатия накатывает, делает всё вокруг унылым и серым. Дома до одури тихо и пусто, отчего я слишком четко слышу обрывки своих уничижительных мыслей. Поэтому включаю телевизор, валюсь на диван…Узнаю кадры из "Кубка огня" про Гарри Поттера…Натягиваю плед по самые уши…Сегодня суббота, надо бы что-то придумать…Погода шикарная, может…Нет, к черту всё! Делаю звук тише и закрываю глаза.
* * *
Будит меня настойчивая мелодия телефона, доносящая из коридора. Сажусь на диване, хмурясь и пытаясь прийти в себя. От того, как быстро я подскочила немного кружится голова. Телефон замолкает и снова начинает разрываться. Вздохнув, плетусь посмотреть, кто там такой настойчивый. Давно надо бы поставить на каждого свою песню, чтобы заранее определять, хочешь ты брать трубку или нет…Пока копошусь в сумке в попытках найти гаджет, звонок обрывается, но через секунду верещит снова. Я хмурюсь, вываливая содержимое сумки на тумбочку. Ну, кто такой настойчивый, а? Может быть, что-то случилось? По затылку ползет холодок неприятного предчувствия, но тут же сменяется жаркой волной протеста, когда наконец нахожу телефон и упираюсь взглядом в горящий экран.
