Качнувшись, подаюсь вперед и… Он вдруг резко отстраняется, оставляя меня потерянной и сбитой с толку.
— Жень, тебе сейчас лучше уйти, — Дамир трет лоб в каком-то уставшем жесте, хмурится, будто недоволен чем-то.
Моя рука, только что касавшаяся его, безвольно падает на колени. Чувствую себя…униженной?
Я ничего не понимаю! Зачем подходил? Это месть, что ли? За то, как расстались тогда?
Меня начинает потряхивать. От гнева и обиды, и еще черт знает, чего…
Встаю и, несмотря больше на Дамира, выхожу из кабинета.
* * *
Весь последующий день прошел в каком-то отупении, с которым я ничего не могла поделать. Даже Ромка, раздраженный на мою невнимательность, попросил уже не лезть в почти идеально настроенную программу и поиграть в "сапера" какого-нибудь до конца рабочего дня.
Что я и сделала. Правда, и там меня постоянно взрывало…
Думать о том, что было в кабинете, я не могла, потому что из груди моментально поднималась едкая волна болезненной обиды и грозила выплеснуться слезами прямо при всех. Потому блокировала мозг и механически нажимала на клеточки, особо не считая.
Ну, что это было, а? Ненавижу…
Ненавижу его! И зачем только свалился на мою голову! Ведь все хорошо же было, да?
Бах, и меня снова подрывает на бомбе, потому что я забыла учесть рядом стоящую единичку.
Видимо, я всегда что-то не учитываю…
Кое- как досиживаю до шести. Вскакиваю со своего кресла, практически, первая в отделе. Хватаю сумку и рассеянно машу Ромке, уже выходя из нашего закутка.
— Ну, все, пока..
— Пока, завтра выспись или что там не так с тобой сегодня, — хмыкает Злобин мне вслед.
Оставляю без ответа. Выхожу из IT-отдела и быстрым шагом направляюсь к лифтам. Просто хочется домой. Смыть с себя этот ужасный день. Прочувствовать боль от него наконец, а не сдерживать себя, как на работе. И потом закрыть эту страницу навсегда.
Спускаюсь на первый, миную проходную, толкаю стеклянную дверь на улицу, попутно ища в сумке ключи от машины. Выуживаю их, идя по парковке, пикаю сигнализацией.
И замираю от неожиданности, когда слева кто-то требовательно сигналит. Я поворачиваю голову и, увидев, КТО именно жмет на клаксон, практически врастаю в асфальт.
Потому что там, у бетонного забора, припаркован черный седан Дамира, и он сейчас мигает мне фарами.
Во рту становится сухо, язык прилипает к небу, и я…просто стою, чувствуя, как в кровь впрыскиваются лошадиные дозы самых разных гормонов, а сердце набирает разгон.
Дамир сигналит еще раз, нетерпеливо и требовательно. Издалека не видно выражение его лица, но я его угадываю. Хмурится, наверно… Между бровей заламывается упрямая вертикальная морщинка…Думает, что не сяду к нему, и от того злится.
Зря.
Я еще раз пикаю сигнализацией, теперь уже закрывая машину, и иду к седану Дамира, пряча в сумку ключи.
19.
Я вижу его сквозь лобовое стекло. Одна рука Дамира обманчиво расслабленно покоится на руле, а вторая упирается в подлокотник между креслами. Я вижу, как он, не мигая, следит за мной взглядом, когда подхожу. Как поворачивает голову вбок и наклоняется корпусом, когда дергаю ручку и открываю переднюю пассажирскую дверь.
Колени подкашиваются, в висках частит пульс…
Опускаюсь на сидение и захлопываю за собой. Нет сил повернуться к нему и посмотреть в глаза, но это и не требуется.
Потому что в тот же миг, как захлопнувшаяся дверь отрезает нас от остального мира, Дамир подается ко мне и, крепко перехватив за шею, целует. Губы в губы. Сначала коротко и отрывисто, вжимаясь до стука зубов, будто просто хочет поставить метку, но потом характер поцелуя меняется, и Дамир уже почти ласково прихватывает мои губы горячими своими.
Во рту растекается его покалывающий горьковатый вкус, смешивается со слюной. Кончики языков сталкиваются, и у меня сбивается дыхание, вылетая тихим, робким стоном. Дамир перехватывает меня за талию, крепче прижимает затылок, ероша своей пятерней короткие светлые волосы, тянет на себя скорее инстинктивно, потому что подвинуться ближе в машине мне сложно — мешает подлокотник между нами. Но я все равно приподнимаюсь с сидения и упираюсь бедром в этот чертов подлокотник в не самой удобной позе — лишь бы не разрывать поцелуй.
Чувствую, как Дамир давит, толкаясь языком в мой рот, и от этого меня ведёт. Его левая рука в каком-то лихорадочном жесте сминает мою рубашку, проходится по оголившемуся животу, боку…
И он отпускает меня. Откидывается в своё кресло, скользя по мне своими чёрными, немного мутными сейчас глазами. Едва заметно криво улыбается и кладет руку на руль.
Я медленно опускаюсь в кресло в полном раздрае. Во рту его вкус, в легких — запах, и влажные, припухшие губы нестерпимо хочется потрогать, что я тихонько и делаю, касаясь их пальцами.
— Куда, Жень? — интересуется Дамир, трогаясь.
Вспыхиваю до кончиков ушей. Разве непонятно? Почему я должна озвучивать…
— Не знаю…Домой?
Дамир только кивает, смотря на дорогу, пока выруливает с парковки. Вижу, как ленивая улыбка так и блуждает на его губах. Наверно мой пришибленный сейчас вид его забавляет.
Но мне вдруг становится все равно…
Расслабляюсь. Внутри что-то так и остро и сладко сжимается, что почти хочется плакать. Ощущение, что мы сейчас в небольшом, интимном, отрезанном от всего мира пространстве, прошивает насквозь. И мне хорошо. Хорошо, что здесь всё пропитано Дамиром, хорошо, что он так близко, что я чувствую жар его тела, и его рука на подлокотнике касается меня. Хорошо, что не надо ничего объяснять, да он и не спрашивает, пытаться что-то строить из себя. И потому даже просто молчать хорошо…
Дамир щелкает приемник, что обычно не делает, и по салону растекается негромкая музыка одной из радиостанций. Я отворачиваюсь к окну и, подперев подбородок ладонью, рассеяно разглядываю вечерний центр города, мелькающий мимо.
— Думала, ты обиделся, — тихо говорю скорее самой себе, не поворачивая головы.
— Хотела обидеть? — как-то очень интимно хмыкает Дамир.
— Нет.
Улавливаю боковым зрением, как Керефовым задумчивым жестом проводит по короткой бороде, и, чуть нахмурившись, и выдает.
— Я не обиделся, Жень. Но учел.
Мечу в него быстрый настороженный взгляд.
— Что учел?
Улыбается и молчит.
Не дождавшись ответа, снова отворачиваюсь. Ла-а-адно. Опять утыкаюсь носом в стекло, наблюдая за проносящимся мимо суетливым городом. И в какой-то момент понимаю, что мы едем ко мне, а не к нему.
Чёрт. От этого открытия сажусь ровно, вновь моментально напрягаясь.
