Дариэль продолжал смотреть на меня. И я не выдержала. Осознала, что еще немного – и сама закричу во весь голос, зайдусь в истерике, разбивая голову и руки в кровь об пол. В общем – сделаю что-нибудь страшное, лишь бы не видеть больше этой жуткой картины.
– П-простите, – пробормотала я и рванула к дверям.
Больше всего на свете я боялась, что меня остановят. Что у самого порога схватят за плечо, принуждая остаться до конца чудовищного представления.
Да, Тицион заслужил наказания. Но не такого. Понятия не имею, что делал сейчас с ним Луциус. Одно очевидно: это было гораздо хуже самой мучительной и долгой смерти.
Но, хвала Иракше, никто не сделал никакой попытки меня перехватить. Я беспрепятственно выскользнула в коридор. И тут последние остатки самообладания окончательно покинули меня. Ноги ослабели, колени словно превратились в горячий кисель. Я медленно сползла по стене, усевшись прямо на пол.
Почти сразу дверь скрипнула, открывшись вновь, и я напряженно выпрямилась, ожидая, что меня заставят вернуться. Но увидела Дариэля – и с нескрываемым облегчением вздохнула. Очевидно, что ему и самому донельзя противно было присутствовать в кабинете.
Дариэль, ни слова не говоря, подошел ко мне и медленно опустился рядом, скрестив длинные ноги перед собой.
– Что там происходит? – первой не выдержала я. – Что Луциус делает с Тиционом?
– А ты разве не поняла? – Дариэль устало посмотрел на меня.
Я смущенно пожала плечами. Конечно, свои догадки у меня были, но мне не хотелось бы их озвучивать.
– Ты же слышала, что Тицион должен остаться на престоле, иначе начнется смута, – пояснил Дариэль. – Понятное дело, Вашарию и Дольшеру нужны гарантии, что Тицион будет выполнять все их указания. Даже без силы игрока он останется королем, то есть, сохранит власть. Остальные-то не в курсе, что сегодня случилось. Поэтому Луциус делает так, чтобы у Тициона и мысли не осталось о возможном сопротивлении.
– Не поняла, – честно призналась я. – Как такое возможно?
– Он выжигает у Тициона всю волю, – негромко сказал Дариэль. – Делает из него самую настоящую куклу. Без собственных мыслей, идей, планов. Окружающие, конечно, почувствуют неладное. Но подозрения так и останутся подозрениями. А скорее всего, все спишут на возраст. Некоторые бедолаги в старости вообще утрачивают разум.
Я тяжело вздохнула. Опустила голову, уставившись на свои руки, которые мелко подрагивали от волнения.
Почему мне так жалко Тициона? Он покрывал убийц моей семьи, чуть не прикончил меня. Наверняка за его душой множество и более серьезных грехов. Но по какой-то неведомой причине я понимала, что происходящее за закрытыми дверями королевского кабинета – неправильно.
– Значит, эта игра закончилась победой Луциуса, – медленно протянула я. Взглянула на помрачневшего после этих слов Дариэля и спросила: – Почему ты перешел на его сторону? Ты ведь поддерживал Тициона.
– Да, но Тицион решил избавиться от меня, – с горькой ухмылкой ответил Дариэль. – Когда он обрушил на нас всю мощь заклинаний, я понял, что уже приговорен. Во время игры меня нельзя убить. Но после ее окончания я стану обычным человеком, практически полностью лишенным магических способностей. – Дариэль запнулся. Нервно потер ладони и после короткой паузы завершил: – Наверное, я слабак, Доминика. Неприятно и стыдно признаваться, но я испугался. Испугался за себя, за мать, за Вашария. Понял, что Тицион избавится от всех нас, когда с Луциусом будет покончено. Его нападение четко мне это доказало.
Я вспомнила Альтаса. То, как тщательно он укутывал меня маскирующими чарами, по просьбе Луциуса изменяя мой облик до неузнаваемости. Слова о том, что однажды предавший предаст вновь.
Это все было подстроено. Подстроено с самого начала. Тицион не собирался убивать Дариэля. В момент нападения король искренне верил в то, что пытается уничтожить Луциуса и меня.
Вслух я ничего не сказала. По всему видно, что Дариэль очень переживает за принятое решение, не считая его верным. Не стоит усугублять его волнение.
– Как думаешь, кто теперь будет править вместо Тициона? – поинтересовалась я.
– Без понятия. – Дариэль покачал головой. – По большому счету мне все равно. Скорее всего, мой отец. Он всегда любил внешние атрибуты власти больше, чем Вашарий. Но это все суть неважно. Игра закончилась, Доминика.
Игра закончилась.
Я мысленно повторила его последнюю фразу и неуютно поежилась. Наверное, я должна радоваться, но почему-то на душе было очень тяжело.
– Мое предложение еще в силе. – Дариэль вдруг перехватил мою руку и с силой сжал ее. – Если хочешь – я сделаю так, чтобы Луциус навсегда забыл о твоем существовании. Он покинет эту реальность, а ты останешься. И наконец заживешь так, как сама того хочешь.
Я смотрела в желтые глаза мужчины и сомневалась. Так хотелось согласиться с ним! Закричать во все горло – да, сделай это! Но…
Я попыталась представить, какой будет моя жизнь без Луциуса. Самое главное: не убьют ли меня? Ненужных свидетелей во все времена устраняли быстро и без особых сожалений. А я все-таки знаю, что Тицион отныне просто марионетка без права голоса.
Но даже если представить, что Вашарий и Дольшер махнут на мое существование рукой, то что будет дальше? За последние годы я слишком привыкла жить в тени кукловода. Увы, но я почти разучилась мыслить самостоятельно. Нажила множество могущественных врагов, вспомнить хотя бы семейство Тиан. Рядом с Луциусом мне можно было не бояться их мести. А что будет без него?
«Трусиха, – презрительно бросил внутренний голос. – Вот в кого ты превратилась, Доминика. Прежде ты не боялась смотреть будущему в лицо. А теперь способна лишь дрожать, подобно осиновому листу, в ожидании проблем».
– Я не требую ответа прямо сейчас. – Дариэль, видимо, угадал всю ту бурю эмоций, которая захлестнула меня после его слов. Слабо улыбнулся, пожал мою руку и встал, после чего добавил, глядя сверху вниз: – Доминика, когда примешь решение – просто подумай обо мне. Скажи мысленно прямо и четко: да, Дариэль, я согласна. И остальное будет уже моей проблемой.
Хотел еще что-то добавить, но в последний момент передумал. Чуть склонил голову, прощаясь, после чего неторопливо отправился прочь.
Едва только он скрылся за ближайшим поворотом коридора, как дверь распахнулась опять. На сей раз из кабинета быстрым шагом вырвался Луциус.
Глаза моего супруга горели жадным довольным огнем, а губы то и дело расплывались в непрошенной улыбке.
– Ну и ночка сегодня выдалась! – воскликнул он с превеликим удовольствием, увидев меня. – Доминика, все кончено. Все наконец-то кончено! Моя взяла.
– Поздравляю, – кисло отозвалась я, не испытывая и сотой толики его радости и восторга.
– А, не думал, что ты настолько щепетильная и сострадательная! – Луциус презрительно фыркнул, видимо, прочитав мои мысли. – Нашла, кого жалеть! Помнится, Тицион хотел тебя приговорить к участи наподобие этой. Выжечь тебе мозг, лишь бы узнать побольше обо мне.
