– Отец, не пора ли прекратить все это?
Он даже подавился вином от такой наглости.
– Что за разговоры, сын? Ты не доволен моим правлением? – в его голосе прозвучала злость. Я почувствовал волну власти, исходящую от него. Он пытался подавить мою волю.
– Мама бы никогда этого не одобрила.
– Твою мать убили люди! Теперь они принимают расплату! – рявкнул он, и у меня сжало виски.
–Отец! Посмотри, каким ты стал! Подданные превратились в рабов, невинные девушки подвергаются насилию! Пора покончить с этим.
– Ты смеешь мне указывать, щенок? – прорычал он и откинув стул, обернулся волком. Рыча оскалил клыки. Я мог сделать тоже самое, но не стал. Я все еще пытался достучаться до его разума.
– Посмотри на себя, отец. Ты угрожаешь своему сыну. Единственному, что осталось тебе от светлой памяти матери! – последние слова я с трудом прохрипел, так как он задействовал силу подавления. Мое тело налилось слабостью, пошла кровь из носа.
– Если бы у тебя была дочь, хотел бы ты ей такой же участи? Чтоб невинную девушку изнасиловали и возможно убили? Что стало с тобой отец? Почему ты не можешь прекратить это?
Глаза отца налились кровью. Он хрипло дышал, на пол капала слюна. Мое тело скручивали спазмы боли, кости трещали, но я все еще пытался дозваться его. Вернуть того отца, каким он был когда –то.
– Мама сейчас видит все что ты творишь. И поверь, ей больно. Больно видеть каким ты стал, что сделал со своей жизнью, во что превратил людей. Обернись вокруг и ты увидишь что рядом с тобой остались лишь такие оборотни, как ты. Безжалостные, бездушные и злые. Вы ничего не видите дальше своего носа. Погрязли в грабежах и убийствах – новый приступ боли скрутил так, что я почти потерял сознание.
– Ты предал вашу любовь. Ты стал таким же жестоким и беспощадным как те, кого ты клянешь в смерти матери – прохрипел я, проваливаясь в темноту.
Когда очнулся, узнал от слуг, что все девушки были помещены в гарем, воинов отпустили домой, а король закрылся в своих покоях. Я был ошарашен этими новостями. Медленно приподнялся, ощущая лишь легкую боль в висках.
Приказав подать обед, откинулся на подушки в ожидании.
Через несколько минут дверь распахнулась и вошел отец. Он был хмурым и встревоженным.
– Как ты? В норме?
– Уже да. Ты успокоился?
Он мрачно глянул на меня.
– Я в порядке. Немного переборщил с тобой. Будешь знать свое место.
– Ты такой заботливый – хмыкнул я. Отец недовольно зыркнул на меня и прикрыв глаза, опустил голову на спинку кресла.
– Я велел накрыть на двоих. Пообедаем как отец и сын, а то я что –то запустил тебя в последнее время.
Я не стал спорить. Смысл, если ему походу все равно.
– Слышал ты всех девиц оставил и воинов распустил?
Отец лениво приоткрыл глаз и глянул на меня.
– Да. Тебе что – то не нравится?
– Почему же. Воинам давно пора отдохнуть, повидать родителей. Девиц себе всех решил оставить?
– Можешь пользоваться, я сегодня щедрый.– засмеялся он, а потом нахмурился и сказал – Кроме одной. Дерзкую чужачку не трогать. Я ее выбрал для себя – сказал отец, посмеиваясь – Ну а на кого ты запал? – он с интересом уставился на меня.
– Не знаю. Я ведь еще особо никого не видел.
– Ну –ну – ухмыльнулся он.
– После обеда сходим посмотрим всех. Филипп к нам присоединится, сдается мне, я знаю, кто ему понравился.
Вскоре принесли обед. Было непривычно вот так сидеть и поглощать трапезу с собственным отцом. Но то, что никого из девушек, ни отдали на забаву воинам, уже радовало.
После обеда мы посетили гарем. Это было старое помещение, в котором изначально содержались преступники, лишь позже оно использовалось как временное жилище для обучающихся воинов. А потом это место отвели под гарем. Отец не желал видеть женщин, свободно перемещающихся по территории замка.
Девушек выстроили в одну линию. Я смотрел на их опущенные головы, испуганные лица. Вот и как можно таких брать в постель? Они же рыдать там будут не переставая!
Не знаю, как отец справлялся с ними, скорей всего использовал ментальные приказы.
В конце шеренги из девушек, стояли чужачки. И они так пристально рассматривали нас, что у меня создалось впечатление, будто не мы оцениваем их, а они нас.
Я чувствовал нетерпение отца. Он делал вид, что рассматривает всех, сам же все время искоса посматривал на понравившуюся ему чужачку.
А я встретился глазами с той, что заселилась в мои мысли. Она так смотрела на меня, что я, будто притянутый магнитом, шел к ней.
Я будто оглох. Ничего не слышу, лишь чувствую ее запах и иду на него. Зверь во мне просится на волю. Поймать. Приручить. Сделать своей.
Остановился прям напротив нее и резко наклонившись, вдохнул пьянящий запах у ее шеи. Она вздрогнула, а мной уже одолели инстинкты.
– Хочу ее – вырвался хрип с моей груди. Я схватил ее руку и дернул на себя, глухо зарычав ей возле уха. Она испуганно охнула и попыталась отстраниться. Но я лишь крепче прижал ее к себе.
–Забирай – словно сквозь вату донесся до меня голос отца. Довольно рыкнув, я перекинул девчонку через плечо и потащил в свои покой.
Сейчас мною завладели лишь инстинкты. Схватить, утащить, запереть, сделать своей.
Не помню как добрался до комнаты, но оказавшись внутри, швырнул ее на кровать. Она охнула и попыталась сесть, но тут же была придавлена моим телом.
Я впился в ее губы, жадно проталкивая свой язык и ловя ее. Она пыталась сопротивляться, брыкалась подо мной, лишь сильней воспаляя меня. Возбуждение было такой силы, что остановиться я уже не мог.
Рванув лиф, услышал треск рвущей ткани и округлая нежная грудь предстала моим глазам. Я жадно облизнул губы и сжав руки брыкающейся девчонки, задрал их над головой, удерживая одной рукой.
Второй рукой развел в стороны тряпки и сдавил нежное полушарие, услышал ее изумленный вздох. Губы опустились ниже и я втянул в рот твердый сосок, прикусив и лизнув его. Она замерла. Дышала тяжело и шумно.
–Отпусти, дикарь ненормальный! – услышал я ее приказ и усмехнувшись, сильно всосал сосок второй груди, чувствуя нежную плоть под языком.
Член болел и был такой твердый, что я потянувшись рукой вниз, попытался спустить штаны. Девчонка умудрилась вырвать руку из захвата и отвесила мне такую пощечину, что я от ярости громко рыкнул.
– Ты собрался меня изнасиловать? – шипела она мне в лицо – что, добровольно никто не дает?
Я тряхнул головой, избавляясь от тумана. Посмотрел как она пытается собрать платье и прикрыть грудь.
До меня начал доходить смысл происходящего. Я шумно дышал, пытаясь справиться с возбуждением, но взгляд на ее грудь начинал лишать меня настроя.
