Вот и правильно, не лезь, – проснулся внутренний голос, – не твоего ума это дело.
Дождь не утихал, я выехал на трассу. Дворники работали как заведенные, машину то и дело вело в сторону. Куда я еду, что я ему скажу? Я вдруг понял, что мне абсолютно нечего сказать. Как начать разговор? Если знакомство с Ниной и Лиззи прошло так легко, то тут мне предстоит ворваться в дом к незнакомцу и ни с того ни с сего начать расспрашивать его о жизни. К тому же то были девушки, они всегда разговорчивые, им только волю дай. А это взрослый человек, можно сказать, старик, и я на его территории, не получить бы солевой дробью по заднице. Кто знает, что у него в голове. Черт, а если он псих какой? Что-то мне было нехорошо. И ведь никак не подстроить встречу. Такие сопляки, как я, дома не покупают, а то можно было бы прикинуться риелтором, если у них нет своей базы… А если есть? Он пробьет и узнает, что никакого Адама Грина в риелторской базе не значится. Хорошо, можно просто приехать и простоять под дождем, послежу за домом, может, и придумаю, под каким предлогом зайти.
На месте я был через час.
Развернув дорожную карту, я сверился с адресом. Да, этот одноэтажный дом с небольшим садом за штакетным забором точно его. Сколько мне так сидеть, я не знал. Ветер не думал стихать, а дождь заливал все окна. Ей-богу, если бы сейчас этот старик вышел из дома, я бы и не заметил этого. Я просидел минут сорок или около того, а утром я выпил две чашки кофе и не сходил в туалет и только сейчас понял, что зря. Разворачиваться и ехать обратно? Не вариант. Внизу живота все съежилось, еще немного, и я обмочил бы штаны. Благо припарковался под деревом. С обвисших до земли густых крон стекали огромные капли. Я натянул пиджак на голову и, скрюченный в три погибели, выбежал из авто. Еле как справившись с ширинкой, я наконец расслабился и смог выпрямить спину. Никогда мне не было так хорошо. Издали накатывал гром, я застегнул штаны и уже пошел обратно, как надо мной что-то треснуло, ударило меня по голове. Я увидел молнию, или то были искры от острой боли в затылке… Сваленный чем-то мокрым и тяжелым, я рухнул на землю.
– Интересно, как это вас угораздило встать под деревом в такую погоду? – Голос в темноте казался старым и шершавым.
Я не мог открыть глаза.
– Опять, наверное, высматривали соседскую дочь, – продолжал голос. – Сколько ухажеров приходят к дому этой девчонки и смотрят, и смотрят… На что там смотреть?
С натугой и болью в висках я открыл глаза. Пожилой мужчина выжал в тазик небольшое полотенце и положил мне на лоб.
– Здорово тебя шандарахнуло, парень, хорошо, что не убило.
Я повернул голову и зажмурился от света.
Через сломанные жалюзи прорывалось солнце. Дождя будто и не было.
– Сколько я…
– Недолго, около трех часов. Как тебя ударило, так почти сразу и стихло все, будто тебя только и ждал, – ухмыльнулся он.
– Кто ждал?
– Ураган, кто ж еще. Через два дома еще одно дерево повалило. Я тебя осмотрел, ничего серьезного нет, ветка была небольшой, это ты какой-то хилый.
– А вы… – Я пригляделся. Это был он. Старик из моего дела.
Я смотрел в потолок, он сначала был с двумя люстрами, но через пару минут они соединились в одну, в комнате запахло ягодами.
– Я тебе чайку приготовил с вареньем.
Он стоял с подносом напротив меня.
– Ты как вообще? Подняться-то сможешь?
Перевернувшись на жесткой тахте, я еле сел.
Комната закружилась.
– Штормит?
– Есть немного.
– Ничего, пройдет. Но к врачу сходить все же стоит.
– Хорошо, схожу.
– Хотя я не очень люблю врачей.
– Я тоже.
– Я их боюсь, – засмеялся старик.
Выглядел он на свой возраст, если не больше. Седая щетина покрывала половину лица, спутанные волосы спадали на лоб.
«А он что им сделал? – подумал я. – Разве такие старики могут на что-то повлиять?»
– Проклятый дождь, – старик уже стоял у окна и смотрел во двор, – все цветы мне побил. Я посадил фиалки, – обернулся он ко мне, – ты видел мои фиалки, парень? Хотя как же ты их мог видеть, я ж тебя домой на руках занес.
Он вздохнул и продолжил:
– Всю жизнь я мечтал сажать цветы, работать в оранжерее, я даже тайком коллекционировал семена, – сказал он шепотом, – а пришлось продавать квартиры. И вот я вышел на пенсию, и каждый год эти дожди, а в прошлом году еще и град был.
Он закрыл шторы…
Я попытался встать.
– Нет-нет, вставать тебе нельзя. Завтра уедешь.
Возразить не получилось, да и не очень-то хотелось.
Отпив чаю, я почувствовал тошноту.
– Поешь-ка немножечко джема, я сам его варил.
Кое-как проглотил одну чайную ложку, вторую, чтобы не обидеть хозяина добавил в чай, и так глоток за глотком допил до половины.
– Тошнит? Похоже, у тебя легкое сотрясение, сынок.
– Похоже на то. Значит, вы и варенье варите, и цветы сами сажаете?
– А что тебя удивляет?
– Ничего.
– Мужчина может все, впрочем, так же как и женщина. Была у меня одна знакомая, которая мастерски справлялась с оружием. Она очищала все тиры города, а потом раздавала игрушки ребятне.
Он застыл в какой-то блаженной улыбке нахлынувших воспоминаний, но почти сразу пришел в себя.
– Эта ваша знакомая…
– Она так ею и осталась, да. Был один момент, когда я мог позволить себе большее, но не решился, и момент был упущен, больше случай не благоволил нам. У нее был муж, я как раз продал им дом, потом мы какое-то время встречались, но… ничего…
– А как же ваша жена?
– А у меня ее не было, не судьба.
Меня всегда волновал вопрос: как живут те, в сценарии которых не было супругов.
– А как же вы… Как же вы один?
– Вы имеете в виду – без женщины? Мы ходили в дома знакомств.
– Дома знакомств?
– Да, там встречались одинокие женщины и мужчины, проводили вместе время, но семьи не создавали. Время только для встреч.
– То есть это ничего не меняет?
– Нет, совсем ничего.
– Я думал, что институт семьи…
– Очень важен, но не так, как контроль за рождаемостью. Понимаешь, парень, нельзя запрещать рожать детей людям, вступившим в брак, не для того они создавали институты семьи, чтобы запрещать рожать, а вот вне семьи рожать нельзя, не приветствуется, так сказать.
– Понятно. И где эти дома знакомств?
– За городом, небольшая гостиница.
