Оба вели себя так обычно, словно никакого разговора и не было, будто он не знал, что она убийца, а она не думала, что он врет.
Мария знала, что Макс лукавит, это нормально не верить в кошмар. Но здесь все совершили страшное, каждый кого-то да убил, других не держали.
– Этот остров – место прокаженных, – как-то сказал Макс, – и я один из них.
Мария промолчала. Чему тут возразишь.
Он ждал рабочих с недельной вахты и решил до того не думать ни о чем другом.
Через неделю прибыл автобус. Мужики разбрелись по своим бытовкам смывать протухший запах и недельную грязь. Никто не обратил внимания на Макса, как будто так часто приходят чужие.
– Они думают, тебя привезли, – как-то сказала Мария, – они и не знают, что ты сбежал.
– И что же, мне с ними ехать?
– Нет, останешься со мной, – твердо возразила она.
– Но тогда они все поймут…
– Ну и что, – улыбнулась Мария так обычно и спокойно, что Макса это вывело из себя.
– Как ты можешь так себя вести? – крикнул он и сам испугался своего крика.
– Как «так»? – округлила она глаза.
– Так спокойно, будто ничего не произошло!
– А что-то произошло?
– Ты убила человека, а я сбежал, не знаю откуда, может быть, из психушки, потому что сейчас я чувствую, понимаешь, я чувствую, как у меня едет крыша, я чувствую, что схожу с ума!
Макс хлопнул дверью и выбежал на улицу.
– Футболку надень! – крикнула Мария, но он только отмахнулся.
Около часа он просидел на пляже, рисуя пальцем крестики-нолики, кто-то на пирсе вытаскивал сети, кто-то спускал лодку на воду, все были при делах.
– Так и будешь здесь сидеть? – сказал коренастый мужик с щербинкой между зубов. Кожа его была почти черная, руки облезли от загара, покрылись розовыми пятнами.
– Держи, – кинул он Максу шматок веревки и сам начал ее плести. Получалось что-то вроде каната.
Макс тоже плел.
– Когда тебя привезли? – спросил он.
– В день, когда вы уехали на вахту.
– А-а-а, – протянул мужик. – Как тебе Мария?
Макс промолчал.
– Скоро и тебе будет на нее все равно.
– Я не дамся. Я ничего не сделал.
– Как это? – удивился мужик.
– А вы сделали?
– Сделал, я жену убил.
Макс не испытал уже страха. Об убийствах здесь говорили с таким спокойствием, будто они не людей убивали, а кур.
– Убили? – почти равнодушно переспросил он.
– Ну да, – затянул мужик один конец веревки, переплетая косичкой с другим концом.
– Понятно.
– И ты тоже убил, – посмотрел он куда-то вдаль, – только не помнишь.
– Послушайте, – Макс перестал плести и повернулся к мужику, – я никого не убивал! Понятно вам?
– Угу, – кивнул мужик, – тут один так же говорил, и ничего. Десять лет уже живет.
– Кто он? Кто так же говорит? – подскочил Макс.
– Кто не убивал, тех сюда не свозят…
– Где он живет? В каком из домов?
– А если привезли, значит, убил.
– Да скажите же вы!
– Нервный ты какой-то, – мужик забрал у Макса веревку. – Вон он, в двигателе копается.
– Водитель?
– Водитель, механик, два в одном, – усмехнулся щербинкой мужик и уткнулся в работу.
Макс бежал к механику, как ребенок к отцу. Найти невиновного, не верящего в произошедшее… Неужели он не один? Мужчина лет сорока рылся в открытом капоте, от автобуса пахло соляркой, снизу что-то текло.
– Как зовут? – спросил водитель, даже не отрываясь от дела, когда Макс подбежал к нему.
– Макс.
– А меня Итан.
– Рад познакомиться, Итан.
– Новенький, значит? – выглянул он из-под капота.
– Да…
– Ничего, привыкнешь, – сказал водитель, с натугой закручивая гайки.
– Здесь все кого-то убили? – не подыскивая слов, спросил Макс.
Водитель ударился о крышку и почесал заболевший затылок.
– А что? – Он вытер масляные руки о такую же грязную тряпку.
– Мне кажется, – набирал воздуха Макс, – мне кажется, происходит какой-то бред, мне кажется, никакого убийства не было.
– Ни у кого? – улыбнулся тот.
Макса как током прошибло.
– Я не знаю…
– Или если убил один, то убили и все? А если один невиновен, то и все невиновны? Думаешь, он не убивал свою жену? – указал он на мужика с щербинкой.
– Я не знаю…
Итан подошел ближе и встал впритык.
– Не влезай в это, парень, как тебя, Макс?
– Но почему?
– Живи спокойно. Так всем будет лучше.
Макс видел, что Итан что-то знал, что он как-то пришел к тому спокойствию, через что-то переступил, пожертвовал, остался здесь навсегда.
– Почему вы остались?
– А нас где-то ждут?
– Вы знаете правду? Знаете? Скажите мне, пожалуйста.
– Они оплошали со мной, парень, но я им ничего не сказал.
– Что это значит?
– Какого цвета небо, Макс?
– Что?
– Небо, говорю, какого цвета?
– Синее, голубое, не знаю… Какое это имеет значение?
– А оно тебе снилось?
– Когда?
– Вообще, когда-нибудь тебе снилось небо?
– Наверное…
Макс не понимал, к чему эти вопросы.
– И каким оно было во сне?
– Да таким же, синим, голубым, наверное…
– А знаешь, какое небо в моих снах?
– Понятия не имею.
– Серое. – Он подошел совсем близко и говорил уже на ухо: – Я вижу черно-белые сны, парень, всегда. И в этом они оплошали.
Макса зазнобило от холода.
– Я убил женщину, Макс, и она была черно-белая, как и все рядом с ней: небо, деревья, река, на которой все и случилось. Черно-белым был и я сам.
– Что это значит? Ничего не было? Та девушка, связанная, я ее бил в мотеле, потом это странное место… Она так кричала, и мне это нравилось.
– Мне тоже, только этого не было.
– Где мы находимся?
– На острове для осужденных.
– Но мы не убийцы!
