– Начинайте без меня. – Я встала. – Мне нужно кое с кем повидаться.
– Ладно… – Ребекка краем глаза посмотрела на Алекса. – Ты, значит, в компьютерах разбираешься?
«Бедная София», – подумала я, заходя в школьный коридор. По дороге в кабинет к Джорджу я не встретила никого, но блондин-здоровяк был у себя, помешивал кофе в пластиковом стаканчике. Джордж выглядел задумчивым, но, когда я вошла, обрадовался.
– Ур! – так обычно меня называет папа. – Как я рад! Сегодня в школе все как с ума посходили.
– И не говори.
– У тебя тоже что-то произошло?
– Нет, а почему ты спрашиваешь?
– Ты улыбаешься…
– Я даже не заметила.
– Ты совсем другая, когда улыбаешься. Правда!
– Джордж, я пришла извиниться.
– За что? Ты мне ничего не сделала.
– Нет, сделала. – Я сглотнула. – Я несколько раз тебе соврала. Не только тебе. Я всем вокруг наговорила кучу разных небылиц.
– Надо же! – Джордж покраснел. – Выходит, мне тоже нужно извиниться.
– А тебе-то за что?
– За то, что я тоже тебе солгал. Еще раньше, чем ты мне.
Я запуталась. Учителям же запрещается обманывать! Может, у психологов какое-то особое разрешение? Я постаралась вспомнить.
– Ты дал мне понять, что не знаком с Софией, а сам…
– Я имел в виду твой первый день в школе.
– А что было в первый день?
– Я сделал вид, что ничего о тебе не знаю. На самом деле я прекрасно знал, что случилось в классе. Лианн мне всё рассказала. И твой папа тоже.
– То есть… – Я задумалась. – Ты придумал историю про фокусника и кролика специально для меня?
– Не совсем так. Эта история из моих «других» небылиц, из второй стопки, хотя так их называть, наверное, не стоит. Не делай такое лицо. Взгляни, все мои истории здесь, можешь почитать.
Джордж выдвинул один из ящиков и достал оттуда книгу в оранжевой обложке. На ней кролики по цепочке выползали из-под цилиндра. Заголовок был написан желтым цветом: «Невероятные выдумки Джорджа Деверо».
– Тут твоя фотография! – воскликнула я. – Это же ты написал!
– Только получил ее из типографии, – улыбнулся психолог. – Дарю этот экземпляр тебе.
– Ты что же, писатель?
– Видишь? Еще кое-что, о чём я тебе не сказал. На самом деле это моя первая книга. Скажи, ты простишь меня за то, что я кое-что присочинил?
– А ты меня простишь?
Мы рассмеялись. Потом я снова стала серьезной и сказала:
– Джордж, я хочу рассказать тебе одну историю. Она правдивая.
– Отлично! – воскликнул он, откинувшись на спинку стула. – Рассказывай!
Я рассказала ему историю, которую ты уже частично знаешь. Папа с мамой поехали в Портсмут развлечься. В тот вечер шел дождь. Они хотели поужинать и сходить в театр или в кино, но в итоге пришли на шоу иллюзионистов.
Сцена озарилась лиловым светом, когда фокусник появился перед публикой. Он покрутил в руках цилиндр, показал пару карточных трюков, доставая карты из засаленной колоды, а потом позвал добровольца из зала. Или девушку.
Мама поднялась на сцену. «Фру-фру-фру», – скрипели ее чулки, когда одна нога касалась другой при ходьбе. «Цок-цок-цок», – стучали ее каблучки между столиками. «Бух-бух-бух», – билось ее сердце.
Потом я рассказала, как мама забралась в ящик с серебристой змеей на крышке, а фокусник заставил ее исчезнуть, сказав волшебные слова. Зал аплодировал. Объяснила, как иллюзионист опять сказал волшебные слова и открыл ящик. Папа сглотнул.
На этом история не закончилась. Мама была внутри, она улыбалась и махала ему рукой. Она расцеловала фокусника в обе щеки и спустилась в зал, к папе. Они решили ехать домой, пока дождь не усилился.
Я описала Джорджу ту темную дорогу из Портсмута. Из-за дождя практически ничего не было видно. Вдруг, откуда ни возьмись, навстречу папе с мамой вылетели огни. Папа выкрутил руль, но было слишком поздно.
– Урсула, – сказал Джордж. – Если хочешь, можешь остановиться.
– Нет, не могу! Машина ведь не остановилась!
Я забралась на стол, который разделял нас с Джорджем, и бросилась на грудь здоровяку. Я всё плакала и плакала.
– Мама умерла в ту ночь, Джордж! Мамы больше нет!
Не говоря ни слова, он обнял меня своими большими руками, прижал к себе и погладил по голове, как только он один и умеет.
– Знаю, малышка. Знаю. Мне очень жаль.
Я рыдала навзрыд, уткнувшись в колючую жилетку Джорджа.
30. Две чашки кофе
Я медленно шла по коридору и теребила ключи, чтобы меня было слышно.
Не хотелось опять застать папу с учительницей.
На кухне горел свет, Лианн пыталась открыть нашу старую кофеварку. Ее подарила злобная соседка Скруч. Кофеварку закрутили так крепко, что, хотя она и была старая, по-прежнему оставалась новой, как и моя тетрадь.
– Снова здравствуй, Урсула. Ты пришла?
Вообще-то этот вопрос должна задать я. Как ей удавалось всегда приходить ко мне домой раньше меня? Что за ерунда? Мы же подруги! Обязательно как-нибудь спрошу.
– Вы сегодня быстро добрались.
– Приехала сразу из школы. Твой папа забрал меня на машине.
Отлично! Мой папа предпочел забрать из школы не меня, а мою учительницу. То есть свою подружку. Или мою мачеху. Какая разница? Главное, чтобы не заставляли называть ее мамой в классе. С другой стороны, почему бы и не назвать? Всё потеряло всякий смысл. Я по-прежнему девочка без имени, так что волноваться не о чем.
Я оставила Лианн бороться с кофеваркой, а сама пошла в комнату, решив не здороваться с папой. Он сидел в кресле, телевизор работал, так что незамеченной пройти не удалось.
– Привет… – Я решила пулей проскочить мимо него.
– Эй! – Папа остановил меня, выключив телевизор. – Ну-ка стой! Нам нужно поговорить.
– О чём?
– Ты наказана.
– За что? За то, что пришла поздно домой? Так меня никто на машине не забрал!
– Пошути мне еще! Я забрал Лианн, потому что решил, что ты хочешь вернуться с друзьями.
– С какими еще друзьями?
– Лианн сказала, что у тебя появились друзья. Что ты пишешь для школьной газеты и дружишь с девочкой Лавандой и каким-то мальчиком, что вы с Алексом всё время смеетесь и что ты даже помирилась с той самой Софией.
Вот тебе и раз. То есть вот как я выгляжу со стороны? Времени обдумать, что из всего сказанного правда, у меня не было.
