– Двенадцать, одиннадцать, десять… Еще столько же, София!
Я не слушала: нога угодила в лужу, и в кроссовке образовался бассейн. Я облокотилась о стену и развязала шнурки.
Корзина снова скрипнула. Клянусь, она даже на пару сантиметров отошла от стены.
– Мисс Тредмилл, – тихонечко позвала я. – По-моему, корзина сейчас…
– …восемь, семь, шесть… – Тредмиллша горланила громче прежнего, потому что ребята стихли. Воцарилась странная звенящая тишина.
Я посмотрела на одноклассников. Они шепотом обсуждали подающую надежды спортсменку Софию Дженкинсову и выглядели сбитыми с толку.
С каждой секундой корзина всё больше отделялась от стены. Тредмиллша не сводила глаз с секундомера. В руке у меня был мокрый носок. София дрожала, обливаясь потом, и старалась держать голову точно вниз. Ребята выглядели очень сердитыми. Мой кроссовок мок в луже, и одним движением ноги я отправила его в сухой угол. Вот-вот случится что- то страшное, у меня в голове опять затикала бомба. На этот раз обратный отсчет шел и снаружи тоже.
– Четыре, три, два, один… Хорошо! – грохотала Тредмиллша. – Молодец, София! Видели? Вот как надо!
Староста рухнула на мат, уставшая, но счастливая. Ребята бросились к ней с поздравлениями. Или так показалось со стороны. Нам обеим. Никто не ликовал, все разглядывали ее ноги, что было странно.
– Смотри! Видишь?
– И правда!
– Это не ее ноги! Там были другие!
– Что такое? – спросила королева у разгневанных вассалов, которым не хватало только удавок и копий.
– У Ребекки Парадайз не такие ноги, вот что! – послышалось обвинение. Говорила Лаванда. – А где зеленый лак? Мизинец должен быть немного изогнут. Ты не Ребекка!
Ноги! Мои ноги! Клянусь, я чуть было не бросилась на одной ноге за своей обувью, но тут корзина так сильно заскрипела, что я во весь голос закричала:
– Мисс Тредмилл! Корзина падает!
Все обернулись и уставились на Супер-видимую женщину. Все глаза глядели на ее суперноги.
– Посмотри на ее ногти!
– Дети, корзина!
– Мизинец!
– Следы зеленого лака!
– Она падает! Все в сторону!
– Это та самая нога! Это она!
Я кинулась в угол и во весь голос закричала:
– Все в угол!
Как стадо овец, ребята бросились в залитый водой угол спортзала и прижались к почерневшей шведской стенке. Тредмиллша прибежала последней и забралась выше всех. Следом корзина с оглушительным грохотом рухнула на пол.
Две половицы треснули, от щита остался только покореженный металлический каркас, из-под которого выкатилось оранжевое кольцо и легло прямо на мои кроссовки.
Поднялось облако пыли, все закашлялись, кто-то рассмеялся, ко мне подошел одноклассник, оглядел меня с головы до ног и сказал:
– Так это ты написала? Очень круто!
32. Подарки
Пока учителя проверяли, не пострадал ли кто-то из учеников, а мы по очереди приводили себя в порядок в школьном туалете, средняя школа Парадайз опустела.
Пустая школа пахнет по-особенному накануне рождественских каникул. Свежими ведомостями с оценками, турроном
[3], холодом, которым веет из-за угла, и тихими шагами по коридорам.
Мы с Алексом задержались. Мы шли не торопясь и обсуждали последние события: теперь наверняка всё изменится. Мой друг сравнил последние события с теорией хаоса применительно к бинарной системе, когда компьютер выходит из-под контроля. Но это понятно ему одному.
Кое-кто сидел на ступеньках школьного крыльца. Это была София.
Она держала кроссовки в руках, глаза были мокрые от слез.
– Эй, Софи! – позвал ее Алекс. – Идем домой! Нас отпустили!
Мы протянули ей руки и помогли подняться и все вместе медленно пошли к выходу. По щекам у старосты текли слёзы.
– Не переживай, – утешала я. – Никто даже не вспомнит об этом после каникул.
– Да, Ур, но… – Почему это все повадились называть меня Ур без моего согласия?
– Никаких «но», – я не дала ей закончить. – Мы что-нибудь придумаем.
– Что?
– Откуда я знаю! Скажем, что писали блог вместе. Или так: скажем, что блог твой, но фотография моя, потому что у тебя аллергия на зеленый лак.
– Тогда тебя будут называть лгуньей.
– Ну и пусть. Я-то знаю, что это неправда. – Я остановилась как вкопанная, услышав собственные слова. Потом загадочным тоном сказала Софии: – Оставь Ребекку себе. У меня всё равно будет новый блог.
– Правда? – не поверил Алекс. – Кем ты будешь в новом глобе?
– Поживем – увидим. Одно знаю точно: шпионкой я больше не буду. Честное слово!
Кто-то нагнал нас и попробовал обхватить огромными ручищами. Получилось так себе.
– Привет, Джордж!
– С началом каникул, ребята! Что стряслось? Почему не бежите домой со всех ног?
– А стряслось то, – пояснил Алекс, – что София больше не Муравьиная Матка.
– Как ты меня назвал? – поразилась бывшая королева.
– Не важно, – ответил Джордж. – Да здравствует новый король? Кто же это?
– Среди претендентов на трон принцесса Лаванда, – ответила я, подхватив шутку.
– Л-лаванда? Серьезно?
– Послушай, София, – сказал Джордж. – В школе всегда так: короли и королевы быстро сменяют друг друга. Помни одно: будь самой лучшей королевой для самой себя.
Мы ничегошеньки не поняли.
– Всё, ребята, я пошел. Увидимся после каникул. Даже не знаю, что вам сказать: хочу ли я, чтобы вы почаще ко мне заходили, или не хочу? Хороших каникул! Урсула, я жду новых историй.
– Я тоже, – ответила я.
Джордж переходил улицу в глубокой задумчивости, и его чуть не сбила серая машина. Папина.
– Я тоже пойду, – попрощалась я. – Алекс, заходи в гости когда захочешь. София, глоб теперь твой. Ты тоже заходи в гости. Пока!
Папа вышел из машины и открыл мне дверцу, как делают водители в кино.
– Сегодня ты не забираешь Лианн?
– Нет, сегодня я приехал за тобой.
– Вы больше не встречаетесь?
Он тихонько рассмеялся. Искренне. Машина тронулась.
