Джейк летит в Саут-Бенд через Бостон и Детройт. Его самолет приземляется в понедельник в четыре часа дня. Наш герой хочет взять такси, но в аэропорту его встречает отец. Алек Маклауд обнимает сына.
– Ты знаешь, что такое горе. Ты поможешь ей справиться.
Когда они садятся в машину, отец вспоминает:
– Урсула сказала, ты был на Нантакете. С тем твоим однокурсником? Как его зовут?
– Купер, – отвечает Джейк. – Его зовут Купер Блессинг.
– Точно. Она сказала, у вас такая традиция.
На душе у Джейка скребут не кошки, а какие-то страшные шакалы. После смерти Джессики он поклялся быть порядочным человеком – ради родителей. Они пережили столько боли, что сын просто не может причинить им новые страдания. Он будет очень стараться, прыгнет выше головы, но никогда не соврет им, не сделает ничего, порочащего их имя. Джейк представляет, как расскажет отцу о Мэлори. «Каждый год на День труда, что бы ни случилось». У него бы камень с души свалился, расскажи он кому-нибудь. Но что скажет отец? А мать? Джейк боится это даже представить. Нет, доверять родителям эту тайну нельзя. Никому нельзя.
– Традиция, – кивает Джейк. – Встречаемся каждый год на День труда.
Урсула убита горем. Джейк приходит в дом к де Гурнси и застает ее на детской кровати. Она лежит, спрятав лицо в подушку.
– Привет. Это я.
Он садится рядом. Она рыдает, потом наконец приподнимает голову, как пловец, выныривающий на поверхность, чтобы глотнуть воздух. Что-то говорит, но слов не разобрать. Кается, что она ужасная дочь, худшая на свете. Командирша. Неблагодарная, холодная, грубая, надменная. Отец с матерью побаивались ее, и правильно делали: Урсула всю жизнь относилась к ним свысока. Относится до сих пор.
– Папа меня любил, но я ему не нравилась, – всхлипывает она. – Ты сам говорил, родители считают меня угрюмой и зацикленной на себе. И это правда! Я такая и есть! Даже сейчас!
Джейк гладит ее по спине. По телефону ее голос звучал спокойно, и Джейк представлял, что застанет ее за подготовкой церемонии прощания в университетском клубе. Она могла бы выбирать псалмы для службы или писать некролог по заказу местной газеты. Он даже допускал, что она будет работать.
Ошибался. Броня Урсулы треснула.
* * *
Вторник проходит как в тумане. Друзья и знакомые заходят к де Гурнси, выражают соболезнования, приносят какие-то сладости, цветы, книги из разряда «Как пережить горе», бутылки «Джеймсонс» – Ральф любил эту марку виски. Никто из домашних к этим бутылкам не притрагивается. Знакомые и незнакомые люди успевают десятки раз сказать Урсуле с Джейком, как им повезло, что они есть друг у друга. И столько же раз спрашивают, когда они поженятся.
Среда. Похороны. Джейк с родителями в церкви на одной скамье с Урсулой, Линет и Клинтом, который прилетел из Аргентины в последний момент. Брат Урсулы отрастил длинную бороду. Проститься с Ральфом пришла половина преподавательского состава Нотр-Дама. Ректор Мэллой произносит надгробную речь, солист университетского хора поет «Аве Мария». Трогательная месса. Урсула все время плачет. Джейк думал, она скажет несколько слов, но это невозможно. Она потеряна, идет ко дну. Неужели момент, которого он ждал столько лет, настал? Неужели он может в кои-то веки стать пажом Урсулы, подхватить ее на лету, как Супермен, не дать ей упасть?
Нужно выходить на работу. Урсула с Джейком летят в Вашингтон утром в четверг. Они занимают свои места в первом классе, бортпроводник смотрит на Урсулу и предлагает им апгрейд. Как только они пересаживаются, она спрашивает, как он съездил на Нантакет.
– Да хорошо вроде. Столько всего произошло с тех пор, что я уже и забыл.
– Там была девушка, на автоответчике. Кто это?
– Кто? – Джейк достает журнал авиакомпании из кармана кресла впереди – старается вести себя непринужденно. – Может, сестра Купера. Это дом Блессингов.
– Сестра Купера? Та самая подружка невесты, с которой ты танцевал на свадьбе?
Джейк опускает журнал с напускным раздражением:
– Урсула, честное слово, я не помню.
– Она была там? – не сдается Урсула. – Сестра Купера?
Джейк был у Мэлори четыре раза. Какое счастье, что ему только теперь приходится лгать!
– Нет. Я же говорил, у нас мужская тусовка.
Мэлори он сказал, что оставил Урсуле номер телефона на всякий случай. Ему в голову не могло прийти, что она им воспользуется. Они знакомы с тринадцати лет. С любыми трудностями она всегда справлялась сама.
Урсула кивает. Поверила ли она?
– Ясно.
Распаковывая сумку вечером после работы, Джейк находит фотоаппарат. В самолете он чуть не попался, поэтому первое его желание – выбросить камеру, и как можно быстрее. Прятать ее в доме рискованно, Урсула может найти. У нее нюх как у собаки. Джейк кладет фотоаппарат в дипломат и обещает себе выбросить проклятую улику по пути на работу. Утром следующего дня он проходит мимо одного мусорного бака, мимо другого, третьего и так далее. Нужно избавиться от камеры, но рука не поднимается ее выбросить. В обед он идет в студию фотосервиса за десять кварталов от офиса. Сотрудник обещает, что снимки будут готовы через три дня.
Джейк забирает фотографии через неделю – восемь баксов наличными. Потом идет в бар на Тринадцатой улице, там он точно не встретит знакомых. Просматривая снимки, еще и еще раз, он чувствует себя так, будто делает что-то постыдное, смотрит порно например, хотя перед ним совершенно невинные портреты Мэлори. Вот она запрокинула голову, открыла рот, с китайских палочек свисает лапша. Вот Мэлори за рулем «Блейзера». Вот она спит – через минуту Джейк разбудит ее, и они поедут в аэропорт.
Он собирался просмотреть снимки и выбросить, но духу не хватает избавиться от них. Джейк убирает фотографии в конверт, а конверт прячет в буклет о корпоративной этике для работников «Фарм-Икс», который хранится на дне ящика в его столе. Даже если случится конец света, их там никто не найдет.
Проходит неделя, потом другая. Джейк не живет. Дни сменяют друг друга без происшествий, без конфликтов, без потрясений. Теоретически еще лето: асфальт горячий, как сковородка, но учебный год уже начался, костюмы цвета хаки и летние платья вернулись в дальние углы шкафов. Близится осень. В магазинах уже продают сладости к Хэллоуину, а болельщики возлагают большие надежды на футбольную команду «Редскинз» в новом сезоне.
Урсула изменилась. Стала мягче, спокойнее, чаще лежит с Джейком в обнимку, реже поворачивается к нему спиной. Раз в несколько дней созванивается с матерью. Возвращается домой к восьми вечера, иногда и к половине восьмого. Костюмы, в которых прежде она выглядела стройной и стильной, теперь висят на ней как на вешалке. Она тает на глазах.
В один из вечеров Купер звонит Джейку в офис без четверти пять. Значит, позовет выпить.
– Здорово, дружище! Как жизнь? Куда пропал?
