— Будем трудиться не покладая рук и фантазии, — пообещала она, сложив руки в клятвенном фейском жесте. — Идем на тело! То есть, на дело! Ищем, в общем! Ждите с фотоотчетом!
С этими словами она на миг вся вспыхнула пламенем и исчезла, оставив на моем столе выжженное пятно.
— Что это было? — осторожно спросил у меня Морис. — Кто это сейчас был вообще?
— Представитель салахских экологов, — с важным видом пояснил я. — Местные санитары леса.
— А при чем тут Уайлдер? — с ехидной усмешкой спросил Морис. — Мне показалось, или Ваше Высочество только что в наглую заказал грохнуть Уайлдера по-тихому?
— Ну что ты, — расплылся я в не присущей мне садистской улыбке. — Всего лишь заказал у сиренофей экологическую зачистку на чрезвычайно загрязненной территории.
— А-а-а, вот оно что, — важно покивал Морис. — Заботишься об экологической обстановке вражеского государства?
— Протягиваю руку помощи нуждающимся, да.
Морис только с восхищением покачал головой.
— Что ж… Я, кажется, ничего не слышал и не видел. И выражаю своё восхищение трепетной заботой Вашего Высочества о нуждающихся салахцах. Готов всячески поддерживать вас в столь нелегком деле, Ваше Высочество.
Я удовлетворенно хмыкнул. У меня не было ни малейших сомнений в том, что Морис будет на моей стороне. Мы с ним всегда были очень близки и всегда были на одной волне.
А я наконец-то смог выдохнуть и немного переключиться, почувствовав колоссальное облегчение и странное моральное удовлетворение.
Глава 60. Самое важное
[Белладонна]
Императорский лекарь Фил возился со мной часа два. Даже больше, потому что я не знаю, сколько времени он корпел надо мной, когда я очнулась и открыла глаза.
— Лежи, лежи, — улыбнулся мне Фил. — Мне еще надо над тобой поработать.
Он долго бормотал надо мной заклинания, и я прям чувствовала, как во мне шевелятся сращиваемые магией кости. Так себе ощущения, хоть и меня накачали обезболивающими.
Потом я вполне сносно смогла сесть, и Фил влил в меня, наверное, литр разных восстанавливающих снадобий, после чего долго возился с моим лицом, смазывая его разными заживляющими мазями. Лицо, конечно, пострадало, больше всего, Уайлдер не скупился на то, чтобы испортить мне именно личико. Фил даже категорично запретил мне смотреться в зеркало, пока он не закончит лечить меня.
— Ну зачем тебе лишний раз нервничать, душечка? Да, эта салахская гнида разукрасила тебя от души, что я могу сказать. Но ты не переживай, я все исправлю. Будешь даже краше прежнего.
А несколько часов спустя я стояла у окна в спальне, которую отвели для меня еще в первый день моего пребывания в императорском дворце. Стояла, смотрела на вечерний город за окном и с печальной улыбкой думала о том, что всё-таки добралась до этой спальни, впервые с того дня, как пересекла порог дворца. Не думала, что воспользуюсь ей при таких обстоятельствах. Но сейчас мне остро хотелось побыть одной. Прожить все это, переварить события сегодняшнего дня.
Меня не грузили информацией, Фил только обмолвился, что Фьюри устроил страшный скандал, заявив, что салахцы напали на его невесту, и что он это с рук никому не спустит. И в данный момент лакорский император Салливан Реймон-Родингер как раз вел затяжные переговоры с салахским императором Каринаром Деллорским по поводу всей этой ситуации, пытаясь решить инцидент мирным путем.
Невеста…
При мыслях об этом легкая улыбка впервые за вечер появилась на моих губах. Хотя я тут же болезненно сморщилась, потому что лицо еще болело. Фил предупредил меня, что болезненные ощущения могут еще сохраняться в течение нескольких часов.
Я задумчиво посмотрела в зеркало, висящее на стене около окна. Глаза опухшие, красные, заплаканные, да и все еще немного заплывшие от повреждений. На щеках еще остались не рассосавшиеся красные следы в тех местах, где были самые глубокие ссадины. Сломанный нос и поврежденную челюсть от удара сапогом Фил тоже вернул мне на место, но болезненные ощущения пока еще не покидали. В целом, видок у меня был тот еще. Капец красотка. Под стать "невесте лакорского кронпринца", ага.
Ладно, все это ерунда на самом деле, спасибо Филу, что подлатал. Главное, что я осталась жива, и меня не утащили бог знает куда. Кто бы мог подумать, что мой визит к тётушке закончится… вот эти вот всем.
Тётушка…
При мыслях о погибшей тётушке сердце болезненно сжалось, и по моим щекам вновь покатились слезы. Не могу сказать, что я любила тётушку Майю. Но всё-таки она не была мне чужой. А ее разъяренное лицо, когда она бесстрашно кинулась на Уайлдера, останется со мной в памяти надолго.
В душе было пусто. И горько. И больно. Я все еще пребывала в шоковом состоянии и не истерила только лишь потому что была накачана успокоительными зельями. Без них рыдала бы сейчас в подушку, пока не выплакала все слезы. А когда выплакала бы, попила бы водички и продолжила плакать дальше, да.
Приближение Фьюри я почувствовала издалека — по запаху. Не стала запираться, баррикадировать дверь, но вся напряглась, сжалась, так и стоя лицом к окну.
Мы ещё не разговаривали с Фьюри после всего случившегося. Я знала только всё от того же Фила, что Фьюри, обнаружив меня, немедленно вызвал лекаря, боясь даже телепортировать меня без разрешения специалиста, — вдруг это навредит мне? Знала, что его кузен-метаморф Морис, обратившийся в дракона, чуть ли не зубами вцепился во Фьюри в попытке обуздать его и уговорить не лететь громить императорский дворец со всеми карателями вместе взятыми. Так как Фил все это время был рядом, пока по-быстрому латал меня, подготавливая для телепортации, то слышал, что Фьюри угомонился только после слов Мориса о том, что "Белладонна бы этого не одобрила!!". Лишь тогда Ластар немного угомонился и сдал позиции. Я знала также, что для экономии времени мою память быстро просканировали, чтобы ни упустить ни одного слова, сказанного Уайлдером. Знала, что Фьюри пришел в бешенство, когда узнал подробности.
А сейчас он негромко постучал в дверь и вошел в комнату после моего разрешения. Я не оборачивалась к нему, только слышала его негромкие шаги, приглушенные мягким ворсом ковра. Сама я стояла на ковре босиком, зарываясь пальцами в высокий теплый ворс. Сейчас мне очень сильно хотелось какого-то тепла, мягкости, уюта. От этого было чуточку спокойнее.
Фьюри остановился в паре шагов от меня. Не рисковал обнимать меня, словно бы чувствовал, что я пока сама не рвусь к физическому контакту. И не хотела, чтобы Фьюри видела меня такой… Слабой, сильно потрепанной. С красными глазами, опухшим лицом. И я пока не хотела, чтобы моего лица кто-то касался, даже Фьюри. Кожа еще горела от боли, а в памяти были слишком свежи воспоминания о кулаках и сапогах, прилетевших мне в челюсть… Поэтому я так и стояла спиной к Фьюри, слушая его тяжелое дыхание.
— Белла? Как ты?
