— Я не пробовал, — вздохнул Фьюри. — Но все говорят, что оно классное. Так что у тебя есть классный шанс оторваться без нас и без лишних свидетелей, которые нам доложат о каждом твоем шаге, а ты почему-то не хочешь этим шансом воспользоваться. Странная ты, не находишь?
— Н-н-ну-у-у, — задумчиво протянула Агата, хотя по ее лицу уже было видно, что она всерьез задумалась над словами брата.
Я лишь улыбнулась, отпивая сок из граненого бокала.
Ох уж этот хитрец Фьюри. Вот умеет же он заставить любого взглянуть на ситуацию так, как ему было выгодно, а!..
— Ты один или с Флорой? — тихонько поинтересовалась я у Мориса, пока Фьюри продолжал "уламывать" Агату на "сомнительное мероприятие".
— Ой, не, у нее такой жуткий токсикоз, что ей не до путешествий между мирами, — усмехнулся Морис. — В ее состоянии ей не до этого, ее тошнит от одного только слова "телепортация".
— Понимаю, — улыбнулась я. — А вас, значит, ожидает пополнение?
— Ага, — Морис расплылся в блаженной улыбке. — Не представляю пока себя в роли отца, ну да как-нибудь справлюсь… Хотя не скрою: волнуюсь очень. Особенно учитывая нашу буйную генетику — волнуюсь вдвойне, так как нет сомнений в том, что легко нам с ребенком не будет.
Морис отставил тарелку в сторону и глянул на наручные часы.
— На самом деле мне уже пора, меня будут ждать в Генеральном Штабе. Я сюда по делу ненадолго заскочил, но меня за стол посадили. А когда Родингеры зовут обедать, от них не отвертишься, — хохотнул Морис.
А потом улыбка резко исчезла с его лица.
— Стоп. Погоди… Часы тикают. У меня часы тикают!! Они ходят!!
Он в восхищении уставился на Фьюри, а за столом повисла тишина.
Я не сразу поняла, в чем дело, а потом вспомнила, что рядом с Фьюри же всегда часы останавливались, если они были какие-нибудь обычные механические. Именно поэтому во всем дворце были сплошь водяные и песочные часы, механические убрали еще в ту пору, когда Фьюри был маленьким ребенком.
Это что же получается… У Фьюри стабилизировалась аура? Нет больше такого перекоса, как раньше?
И, судя по родственникам Фьюри, которые восхищённо переводили взгляды с самого Фьюри на меня, я к этой стабилизации имела непосредственное отношение. Благодаря… магии соулы? Силы Бойца? Или и того и другого вместе? Хотя это неважно, наверное. Важно, что магия таки пришла в состояние равновесия. Так ведь получается, верно?
— Да ладно? — первой нарушила тишину Агнесса, восхищённо сложив руки на груди. — Неужто я дожила до этого момента? Я теперь могу повесить маятниковые часы в гостиной? И они не остановятся, что ли? Ура-а-а!!..
Как же мало оказывается порой надо для счастья — всего лишь чтобы во дворце впервые за много лет снова заработали часы.
В общем, наш семейный обед плавно перетек в празднование стабильной ауры Фьюри. Даже Ильфорте позвали — и для проверки и для "празднования" — и он подтвердил, что действительно магические дары Фьюри почти полностью пришли в равновесие. И так этому обрадовался, что даже отпустил нас "погулять" на сегодня, чему мы и сами несказанно обрадовались, так как последние несколько дней тренировались с Наставником неустанно, и у нас толком не оставалось времени на то, чтобы просто спокойно побыть вдвоём.
— Ну что, моя великолепная соула, давай сбежим ненадолго из дворца, пока Наставник не передумал? — сказал Фьюри, когда мы шли в обнимку по коридору. — Ты ведь так ни разу и не погуляла по Лакору, а это форменное безобразие. Ты как, готова к совместной вылазке?
— Только с тобой, — улыбнулась я и растаяла, когда Фьюри накрыл мои губы нежным поцелуем.
М-м-м… Как же сладко и нежно… Никогда не устану от такой разновидности "десерта".
Однако далеко от дворца нам отойти не было суждено.
Едва мы вышли за ворота дворцовой территории, как я увидела знакомую фигуру около ворот.
Вернее, не так: я в первую очередь узнала знакомый запах. Запах человека, с которым плотно общалась несколько лет, спала в одной факультетской спальне. И который не подавал никаких признаков жизни в последнее время.
— Лика! — громко воскликнула я, не поверив глазам. — Какая радость! Ты меня нашла!
Я кинулась было подруге на шею, но неожиданно была остановлена жёсткой рукой Фьюри.
— Белла, не приближайся к ней, — твёрдым голосом произнес Фьюри.
— Что? Но это Лика! Моя подруга! Она жива, жива! Лика, боже, я так волновалась, почему ты не отвечала на письма?..
— Она тебя не искала, — оборвал меня Фьюри. — Она пришла ко мне.
— В смысле?..
Если честно, я ничего не понимала.
Переводила взгляд с Фьюри на Лику, которая выглядела, мягко скажем, очень плохо. Под глазами тёмные круги, вид измученный. От нее пахло… Я принюхалась и шарахнулась на пару шагов назад. Хааск проклятый, а от нее пахло, почти как от Уайлдера: как будто она "испачкалась" в каком-то "металлическом", механическом запахе. А еще от нее пахло смутно знакомым мне дорогим женским парфюмом. Не сразу, но я вспомнила, что таким, кажется, любила пользоваться мама Лики, госпожа Ревельская, да и сама Лика периодически таскала у мамы дорогие духи.
Не знаю, сколько она тут простояла у ворот замка, но явно очень долго, судя по тому, как ее колотило от холода. На меня она не обратила ни малейшего внимания, ее потухший взгляд был прикован к Фьюри магнитом.
— Покажите ваши руки, мисс, — холодно потребовал тот.
Лика молча вытянула вперед руки, и я ужаснулась тому, что обе ее руки были исполосованы каким-то диким образом… Ножом. Ровно в тех местах, где у меня ранее были руны, доставшиеся мне "в подарок" от академии Тори Уайлдера. Исполосованы не так давно, судя по тому, что с левой руки еще стекала тоненькой струйкой кровь.
А еще — на правом запястье пульсировал зеленым светом витиеватый рисунок, похожий на магическую печать.
— Что это? — почему-то шепотом спросила я.
— Маячок, — мрачно ответил Фьюри, тоже не сводя взгляда с зелёной печати. — Тот, который я отправил вдогонку некоему волшебнику, ворующему время у девочки по имени Нолла рядом с городской площадью в Салахе, помнишь?
— Что? — опешила я. — Лика? Но… Как? Почему?.. Лика, что происходит?
Она меня словно не слышала и смотрела только на Фьюри. Губы ее дрожали от холода, а по щекам лились слезы.
— Помогите мне, — еле слышно прошептала Лика. — Пожалуйста…
Глава 67. Нечестная игра
Я сидела в обнимку с бутылью успокоительного, которое мне всучил императорский лекарь Фил, когда заметил, что у меня уже откровенно трясутся руки. Бутыль была уже почти пустой, но вцепилась я в нее крепко, как в спасительную соломинку. Все-таки бутыль — это понятный, твердый стеклянный предмет, который был мне сейчас хоть какой-то твердой опорой в реальном мире, в отличие от всего того, что в этом самом моем мире творилось.
