Быстро накрываю на стол, тушу помидоры с картофелем и болгарским перцем, делаю яичницу болтунью с зеленым луком, и выставляю на стол, посередине разместив блюдо с мясом. По стакан разливаю сок. Когда убираю кувшин с соком в холодильник, на кухню заходит Рустам, вытирая влажные волосы полотенцем, а следом вылетает Амилия.
По выражению лицу мужа я понимаю, что от ее нового цвета волос он не в восторге, но пытается сдерживаться. Девочка усаживается за стол молча, поджимает колени к груди и хватает тарелку с овощами, отодвинув яйца и поморщившись при взгляде на мясо.
Ни "доброго вам утра", ни "приятного аппетита", ни "спасибо, Яна, за завтрак". НИ-ЧЕ-ГО.
- Всем приятного аппетита, - говорю сама, отодвигая стул и добродушно улыбаясь девочке. - Надеюсь, угодила с овощами?
Рустам недоуменно вскидывает бровь, запихивая в рот кусочек сочного стейка.
- Амилия с недавних пор вегетарианка.
- Да, я не ем трупы, - кивает девочка, запив овощи соком. - Неплохо справилась с овощами, Ян. Хотя на пустой желудок все пойдет. Но вообще, Рустэм, ты должен знать, что вчера с самолета я осталась голодной, потому что твоя жена меня не накормила, ибо у нее было только мясо в доме.
3 глава
Я на миг теряюсь от этого заявления Амилии. Смотрю на девочку растерянно хлопая ресницами, перевожу взгляд на Рустама и обратно. В груди непритяно тянет, потому что я точно знаю, что она это сейчас специально сделала. Хотела выставить меня безответственной в глазах Рустама. Мне становится настолько обидно, что даже горло передавливает от подступающих слез. Хочется защитить себя и закричать, что все вовсе не так, как она сказала! Но это будет выглядеть глупо, и вообще не понимаю, что меня вдруг стали так выходки этой пигалицы выводить? Держалась же вчера. Хотя сегодня наверное была последняя капля.
- А вот эти овощи, которые ты ешь, они тогда откуда? - спрашивает Рустам у дочери, невозмутимо отпив сока. - Я был в душе минут пятнадцать-двадцать, если бы Яна попросила Валерия их привезти, то он в любом случае не успел бы. А если бы успел, то Яна бы только приступила к готовке. Значит, овощи были здесь со вчера?
- Их вчера Валерий привез по моей просьбе, - тихо вставляю я, наблюдая за зырканьями между отцом и дочерью. От Амилии недовольство буквально огненными волнами исходит.
- Ну, допустим, привез, но ты же мне их не предложила и не приготовила! - фыркает девочка.
- Тебе что, пять лет? - осаживает Рустам. - Ты не умеешь себя обслуживать? Ты же всегда первая кричишь о собственной независимости и самостоятельности, а поесть себе сделать не в состоянии? Даже если допустить, что ты не умеешь готовить, ты немая? Нет языка, чтобы попросить? Что тебе мешало зяглянуть в холодильник и попросить Яну что-нибудь приготовить? На крайний случай, у тебя есть телефон, ты могла позвонить и заказать еду на дом.
Рустам не повышает голос, не злится и даже смотрит на дочь спокойно, но от его слов все равно мурашки бегут по коже. Настолько у него подавляющая энергетика... у моего мужа. Я перевожу взгляд на Амилию и замечаю, что девочнка окончательно теряется. Отставив от себя талерку, она тяжело дышит и кусает губы. Очевидно, не такой реакции от отца она ждала. Ну, то есть от РустЭма.
- Ты все переворачиваешь! Говоришь какие-то крайности! - почти визжит Амилия. - Я здесь гость. Меня могли принять как гостя. А твоя жена даже не додумалась..
Ладонь Рустама опускается на стол с таким треском, что я аж подпрыгиваю на стуле и роняю вилку на пол.
- Как ты разговариваешь, Амилия. Смени тон. Здесь никто не позволил себе повысить на тебя голос, ты же помимо оскорблений еще и смеешь кричать на людей намного старше тебя. И если уж говорить об этикете, то как гостя тебя встретили в аэропорте, довезли до дома и предложили поесть, не зная на тот момент о твоих новых предпочтениях. Ни я, ни Яна мысли не читаем. Ты могла предупредить заранее. И к слову ты не сделала ничего, что полагается делать воспитанным гостям. Ты с нами время проводишь не в первый раз, и ты здесь не чужая, чтобы бояться выйти из комнаты о чем-то попросить.
- Да что ты говоришь?! Не чужая, значит?! Именно такой я себя чувствую! Чужой! Тебе только твоя Яночка нужна, Рустэм, ты только ее защищаешь, ты ведь мог сейчас за меня заступиться, хоть раз за меня, но нет, ты опять на ее стороне! Ты всегда на ее стороне!
Девчока вскакивает со стула, тот с грохотом падает и ударяется. Она вихрем несется из кухни прочь, не обращая внимания на требования Рустама вернуться.
- Амилия, вернись за стол, немедленно! Амилия!
Хлопок - дверь ее комнаты закрылась.
Я медленно выдыхаю, раздумывая, что сказать мужу, чтобы хоть отчасти разрядить обстановку, но он, кажется, не ждет от меня слов, потому что поднимается и уже поворачивается, чтобы идти вслед за дочерью. Нет, этого я точно допустить не могу - разговаривать им стоит только тогда, когда эмоции у обоих стихнут, иначе ничего хорошего из этого разговора не выйдет точно. Кроме того, я честно считаю, что сначала следовало бы нам с ним вдовем переговорить, чтобы я могла высказать все свои подозрения относительно поведения Ами.
Переваливаюсь через стол, хватаю Рустама за руку и тяну к себе.
- Стой, любимый, давай поговорим. Пусть успокоится немного. Да и тебе не мешает.
- Нет, ты слышала ее, Яна? Что она вообще несет?! Как позволяет себе разговаривать?!
- Рустам, - я указываю взглядом на стул, а когда он садится, продолжаю говорить, - думаю, что Амилия ревнут и пытается таким способом привлечь твое внимание.
- Да с чего ты это взяла? С какой стати ей ревновать? Она даже отцом до сих пор меня не называет, - Рустам тяжело вздыхает, потирает лицо ладонями, после чего задумчиво прижимает кулаки к губам. - Я думал, будет легче, но, бл*дь, четыре года в пропасть! Никакого сближения. Она только хуже себя ведет из года в год.
- Постой, любимый, - я протягиваю руку и накрываю ладонью его кулак. - Вспомни, что Амилия говорила сейчас "Ты всегда за нее... Ты за меня не заступаешься..." Ну очевидно же, что она спровоцировала всю ситуацию, чтобы заполучить от тебя кусочек заботы. Просто в ее представлении, заботиться о ней означает заботиться ТОЛЬКО о ней. А я в данном случае угроза.
Мне удается взять себя в руки, наверное, в первую очередь потому, что хочется успокоить Рустама, и кроме меня помочь ему никто не сможет. Как он и сказал - я его успокоительное.
- Ян, мне приятно, что ты такая великодушная, но ее поведение абсолютно недопустимо. Она границы переходит. Эдие и Майкл обязаны были научить ее эти границы соблюдать. Что, по-твоему, будет дальше, если она даже внутри семьи позволяет себе подобные выходки? Впереди старшая школа, затем колледж. С таким отношением к людям, Амилия только в неприятности попадать будет. Что ей мешает поговорить со мной честно, если ее что-то тревожит?
Я лишь тяжело вздыхаю.
