Туман в голове, не дал мне понять смысл сказанных им слов. Ощущаю, как челюсть начинает сводить, а тело расслабляться с каждой секундой проведенной в его объятиях, все сильней.
Хотела пошутить, но судя по выражению лица Тимура, ему точно не до шуток.
Он недоволен, жилки на его лице ходят туда и обратно, губы поджаты, а тело каменное. В глазах все так же плещется похоть, от неё еще волнительнее.
Сейчас он кажется опасным и диким. Кажется, если сейчас скажу что-то не так, то могу пожалеть.
Может у него случилось что?
И пелена с глаз постепенно спадает.
— Делать что? — спросила с усмешкой, убрав свою ногу с него.
Мне бы стало стыдно за своё поведение, да вот внутри просыпалась злоба.
— Мучать друг друга.
На его лице играют множество эмоций, которые я не в силах разобрать. Видно, что ему тяжело говорить об этом, словно он клещами вытягивает из себя слова.
Нервничает. Поглядывает странно на меня.
А меня уже достали эти эмоциональные горки рядом с ним. Надоело чувствовать себя глупышкой.
Я сама могу принять решение, что и как мне делать.
— Если ты мучаешься, то я рада! — отталкиваю его от себя, поправляя платье. — Не понимаю, к чему ты клонишь, но меня ждут, я пошла.
Хрен с ним. Он не испортит мне этот вечер.
Отворачиваюсь от него, который раз ругаю себя, что поддалась ему. Собираясь уйти, слышу в след слова, что заставляют меня замереть на месте, он произносит их вполне серьезно.
— Нам нужно переспать. Один раз. И обещаю, что оставлю тебя в покое.
Глава 44
— Да ты неадекватен, Королев. Тебе бы лечиться, — повернувшись ко мне, восклицает наглая сучка, хлопает по плечу и, развернувшись на каблуках, топает в глубь клуба.
Фига себе.
Это я неадекватен?
То есть это я веду себя странно?
Полина Салтыкова — самая ненормальная баба, которую я встречал. Она ломает мой мозг.
Я предложил ей вполне обычную вещь, что поможет нам обоим разрешить эту ситуацию. Во всяком случаи мне точно. Мы обязаны завершить начатое.
Потому как за все эти три дня, я глазу не сомкнул. Не смог. Я тупо думаю о бабе целыми днями. Учиться не могу. Разговоры друзей пропускаю сквозь уши.
В голове красной табличкой ее имя.
Эмоции зашкаливают, из-за того, что, она выбрала не меня снова. От ревности сводит скулы.
Она отшила, мерзавка, и ушла обратно к моему брату. Оставив меня ни с чем. После того, как мы почти переспали.
Почти, мать твою, почти!
Ушла!
Словно ее вообще не волновал тот факт, что лежала голая подо мной. Будто для неё это обычное дело. И если бы я был настойчивей в тот вечер, то погрузил бы член в мокрую от соков Салтыкову. Надо было, я ведь был так близок.
Как она может рассуждать о нормальности, если бегает из одной постели в другую. Если ты уж решила изменять, то доводи дело до конца.
Целует меня сама! Ноги раздвигает. А потом орет мне в лицо, кидает лживыми обвинениями. Словно я изнасиловать её хотел в ту ночь.
Ну может быть я и хотел опоить и взять, но ведь она сама согласилась.
Дура.
Я не понимаю ее, совсем. Весь мозг сломал, пока прокручивал одно и то же в голове.
С ней, я чувствую себя мудаком, что готов буквально на все, плюнув на моральные принципы, лишь бы в трусы к ней забраться.
И сейчас следую за ней, безотрывно следя за покачивающимся в такт музыки бёдрами. Не могу разобрать что за трэк, в голове один лишь гул.
В сторону ведёт. Не жру даже, в горло кусок хлеба не лезет. Только пью до отупения, мечтая уже отключиться от реальности.
Что со мной происходит, не понимаю. Но знаю, что проблема кроется именно в ней.
Она может избавить меня от этого состояния. Встав в позу доги стайл и член вбирая, пока в матку не упрусь. Криками своими разведёт в стороны пелену с моих глаз.
Ощущаю себя слабаком. Каблук, что, раскрыв рот, готов к ножкам ее великолепным упасть и целовать их.
Бляяя... Глаз оторвать не могу, когда она опирается о стойку, выпячивает манящий зад.
Член уже в нетерпении готов разорвать ширинку. И я, не понимая, что творю, пристраиваю его к девичьему заду, трусь, наплевав, что народ стоящий рядом кидает удивленные взгляды.
Похуй мне!
Она что-то кричит, поворачивая голову ко мне. А у меня в висках стучит.
Бум. Бум!
Отбираю бокал с алкоголем из ее рук и осушаю, даже не поняв, что за хрень течёт по глотке.
Хватаю за руку. Толкаю ее в сторону выхода из клуба, на свежий воздух.
Машина моя здесь вторые сутки стоит, потому что домой возвращаться не хотел, не хотел видеть эту гадину с ним!
Это место работает как ночью, так и днём. Только Фил забирал к себе пару раз, где я мог помыться и переодеться в его вещи.
Пытался вразумить меня, дурака, да бесполезно. Мне это нужно было. И я, позвав знакомых и пару легких на подъем девушек, отдыхал, так сказать.
Верней, я хотел отвлечься. Помогло?
Не-а.
Ничто не могло вывести из тела этот яд, оставленный Салтыковой. Ни бухло, ни девка, что пыталась высосать его, беря глубоко в горло.
Я даже кончить не смог. Настроение падало вместе с хером вниз.
Допился до такого, что уже собрался ехать к ним и, набив рожу братцу, забрать себе Полину, продолжить там, где мы остановились.
Да, блять, вспомнил, что мать приехала со своим муженьком, и я не знал, где они остановились, возможно у них. И не хотел, чтобы мама видела меня в таком состоянии.
Звонки от них, я по началу игнорировал, а после телефон сел и вырубился, и я даже не знаю, где он сейчас находится. Решу это проблему завтра.
А сегодня... именно сейчас мы с Полиной повеселимся.
Она визжит, брыкается, когда я запихиваю ее на заднее сидение авто. Краем глаза замечаю зевак, что указывают пальцами в нашу сторону.
Пофиг. Тачка полностью тонирована, нас видно не будет.
— Королев! Какого черта ты творишь? — кричит она и ногой замахивается, когда я сажусь к ней на заднее сидение.
Хватаю ее за конечность и, расстегивая туфлю, кидаю ее на пол. То же самое проделываю и со второй.
Салтыкова лежит на спине, немного растрепанная и злая. Взглядом хочет придушить меня. А я неспешно руками веду по ногам, усаживаюсь, напротив.
Вижу, как с каждым моим движением ее ноздри раздуваются сильней, страх медленно сползает с лица, а на его месте появляется интерес.
