Зато внутри столько эмоций, что меня, кажется, порвет от них. И мыслей столько, что начинает болеть голова.
Видимо, от чрезмерных переживаний распереживался и малыш. Я ощущаю толчок под ребра и невольно охаю.
И тут меня осеняет. Я округляю глаза. Так вот зачем он тогда караулил меня у магазина!
— Назар, ты явился уточнять про ребенка, когда понял, что я не виновата?
Ну да, зачем еще? Раз я не зло во плоти, то можно и снизойти до скромной меня.
Он поднимает бровь и качает головой.
— Нет. Тогда я еще не знал правды.
Э-э-э. Ничего не понимаю. Тогда почему ушел? К чему все его слова, если повелся как последний баран? Меня снова берет зло.
— Вот тебе и вся любовь, да? — рявкаю я. — Я соврала, что ребенок не твой, а ты сразу и поверил!
— Нет, — снова качает головой он. — Не поверил.
— Ой ли? Именно поэтому приехал лишь спустя четыре месяца?
Назар застывает, хмурит брови, явно о чем-то размышляя, в итоге медленно произносит:
— Я вернулся в тот же день.
Я в недоумении хлопаю ресницами.
— Я как раз возвращался, перебегал дорогу, и меня сбила машина. Я все эти месяцы лежал в больнице. Не мог не то что ходить, стоять. Большую часть времени даже не говорил из-за травмы горла.
Новая порция информации давит на меня, как каменная глыба. Я ошарашенно изучаю Назара взглядом. То-то мне показалось, что он похудел и немного прихрамывает.
Я в красках представляю, как его сбивают, как ему больно, морщусь и с силой вжимаю голову в плечи.
— Мне жаль, — хрипло произношу.
— А мне, пожалуй, лишь отчасти, — криво усмехается Назар.
Я пялюсь на него в недоумении.
— Именно в больнице я узнал правду, — поясняет он. — Признался отцу, что решил отомстить за его спиной, показал твое фото. Он и сообщил, что это была не ты.
— Конечно не я! — взрываюсь я. — Как ты вообще мог так обо мне думать? Тебе что, не приходило в голову, что я мало похожу на образ меркантильной дряни, а?
— Приходило, — опускает голову Назар. — Я убеждал себя, что ты хорошая актриса.
— Из нас двоих только ты хороший актер.
— Да нет, тоже так себе. Ты не представляешь, сколько раз я был близок к провалу.
— Лучше бы ты провалился! — говорю я прежде, чем успеваю подумать.
— Знаю.
Мы замолкаем, смотрим друг на друга в полной тишине.
— Как ты мог кому-то мстить, не проверив все десять раз, Назар? — Мой голос дрожит.
— Я проверял, Алиса! Только поэтому ничего не делал, потому что не был уверен, кто она. Отец не знал даже имени. Я собирал данные, проверял всех, кто дежурил в ту смену. И начал действовать лишь после того, как отец прямо указал на тебя в тот день, когда мы увидели тебя в холле с Софией.
— Что за чушь? — мотаю головой я. — Он не мог указать на меня!
— Теперь-то я знаю, что он и не указывал. Та, что с ним спала, стояла прямо за твоей спиной. И была шатенкой.
«Лена!» — охаю я про себя и чувствую, как с лица схлынула кровь.
Это какая-то чушь.
Пока я пытаюсь прийти в себя, Назар продолжает:
— Я окончательно убедился, что это ты, в тот день, когда отца показывали по телевизору. Ты попросила выключить. И вела себя так, будто хорошо его знаешь, будто у тебя есть основания считать его плохим человеком. Как будто он что-то тебе сделал.
«Не мне…»
О-о-о, моя голова. Виктор, Лена, Назар, авария, больница, месть. И вранье. Столько вранья, что я вот-вот взорвусь. Слишком много всего для одной маленькой меня.
— Назар, уходи.
— Алис…
— Уходи! Я не хочу тебя видеть. Мне плохо.
Я имею в виду душевную боль, потому что физически все еще вполне сносно, учитывая ситуацию. Однако Назар воспринимает мои слова по-своему.
Секунда, и он уже около меня, кладет свои ладони на мои предплечья и легонько гладит, вглядывается в меня с тревогой.
А я вздрагиваю и смотрю на правое предплечье, потом на левое. Хорошо, что на мне водолазка, и Назар не видит, как по коже ползут предательские мурашки от его прикосновений.
— Убери руки, — глухо шепчу я.
Его лицо вытягивается, но ладони он все-таки убирает.
— Алиса, мы ведь не договорили. Не проси меня отказаться от сына. Я хочу этого ребенка не меньше тебя.
Я смотрю в его темные глаза и вижу там решимость. Не отступит.
Что ж, я тоже.
— Назар, с сегодняшнего дня ребенок — это единственное, что нас связывает. Между нами все кончено. А теперь уходи.
Глава 38
Назар
— Что значит тебе не нужна помощь с ремонтом вашей квартиры, Алиса? — недоумеваю я в трубку, вышагивая по кабинету.
Как назло, мне пришлось вернуться домой, чтобы уладить рабочие вопросы и серьезно поговорить с отцом.
Деньги ей, видите ли, не нужны. Вот упрямица твердолобая! И как собралась справляться? Что плохого в том, что я могу решить этот вопрос? К чему эти никому не нужные взбрыкивания и попытки доказать, что справится сама?
Точнее, в это я как раз таки верю — Алиса очень способная, активная, умная и целеустремленная. Но эти жертвы не нужны ни мне, ни ей, ни нашему малышу. Как можно этого не понимать? На Землю что, упадет метеорит, если она позволит себе помочь? К чему это ее «я сама»?
— То и значит, Назар, — пыхтит Алиса в ответ. Прямо представляю, как она прищуривается и поджимает губы. Мол, чего ж ты такой непонятливый. — Справимся без тебя.
Занятный поворот.
— Каким образом? — спешу полюбопытствовать.
— Тебе не все равно?
Нет, мне совсем не все равно. Настолько не все равно, что дальше просто некуда.
— К тому же это не твое дело, — продолжает Алиса.
Ее тон становится холодным, а телефон, того и гляди, покроется инеем.
Кровь закипает. Да сколько можно? Чуть что, «не твое дело, Назар, не лезь».
А дело мое, очень даже мое.
— Мы ведь договорились, — начинаю максимально спокойным тоном. Не хочу с ней ссориться. Впрочем, чтобы поссориться, надо быть в мире, а у нас не мир, а так… не пойми что. — Я забочусь о нашем ребенке. Если не сделать ремонт, появится плесень. Практически со стопроцентной гарантией. И ты хочешь, чтобы малыш жил в таких условиях?
Алиса вздыхает и упрямо продолжает:
— Спасибо за ремонт у соседки, но тут мы сами. У нас есть деньги, Назар. Я на полном серьезе.
