Испугавшись, я мгновенно вынырнула из сна.
— Алисия, ты чего бормочешь? — проморгавшись, уставилась на Талью. — Ты чего-то шептала…
— Задремала, — пробурчала я и плотнее укуталась в плед.
На балконе слышались громкие шлепки крупных капель по каменному полу.
Вспышка молнии, несколько секунд и раскат грома.
— Дождь, кажется, зарядил надолго, — Талья убрала вышивку со стола. — Велели тебе обед принести. Да не абы какой, а специально приготовленный. Слушай, лера, я одного понять не могу, чего этот генерал Орм на всех орет да так, что на колени упасть хочется и уши зажать, а как тебя дело касается, так с теплом, с заботой. Мур-мур-мур, прямо. Чтобы и бульон на мясе, и фрукты, и овощи потушить. Вся кухня хихикает. Влюбился, говорят, дракон и не абы в кого.
— Не знаю, глупости все это, — я была удивлена её словами, но предпочла отмахнуться, — он сегодня на балкон явился, приказал спуститься вечером на ужин.
— Да, драконы праздновать собрались, — Талья закивала. — Я слышала, как генерал Стейн приказывал прийти твоим сестрам и бывшему лерду.
— Как брат? — встрепенулась я.
— Заживает на нем всё как на собаке. Зря ему только помогла. И так бы выжил. Но вряд ли доковыляет до зала.
— Не будь жестокой, Талья.
— Ты бы видела, как там Сафира с Юолой расхаживают, словно они уже полноценные хозяйки, — она сплюнула в негодовании. — Тенью генералов преследуют, в глазки заглядывают, так с придыханием расспрашивают об их подвигах великих. Стелются прямо ковриками. Так и хочется им напомнить, что они о драконах ещё несколько дней назад говорили. Шкуры двуличные. Вот в кого они такие, Алисия? В кого?
— В отца, — я махнула рукой, делая вид, что это меня не трогает. — Оставь их. Генерал Орм ведь прямо сказал — женится на лере. Сестры в своем праве.
— Да, только вот овощи и бульон он присылает тебе, — она поиграла бровями.
— Да и им наверняка...
— Ой, Алисия, но вот давай не притворяйся, — усмехнулась она, раскусив мою игру. — А им вареные бобы, и всё. Я специально мимо них с разносом прошла, чтобы подавились слюной гадюки.
— Не стоило, придут ведь отыграться.
— А пусть… а я с жалобой побегу к красному дракону.
— Талья! — моему возмущению не было предела.
— Ненавижу этих змеюк, — она уперла руки в бока. — Они с детства ядом во всех и вся плевались. С пеленок ползали как кобры. Самые омерзительные существа, что видывал этот лен. Сколько я от них выслушала, сколько раз они, нашкодивши, меня подставляли. Это вас, лер, не трогали, а меня хворостиной так стегали, что я рада буду им хоть как-то отомстить. И не нужно мне рассказывать о всепрощении и прочем. Это ты, Алисия, добрая и зла не помнишь. А у меня память хорошая.
— Так соблазни белого генерала, — брякнула я, не подумав, и тут же приподняла бровь.
Улыбнулась, да что там — уголки моих губ расползлись от уха до уха.
Какая замечательная мысль! Это был шанс устроить жизнь дорогого мне человека.
И ее, и мою!
Подняв голову, я важно закивала...
— О нет, нет, нет... Не смотри на меня так, — она испуганно всплеснула руками. — Нет, ты что! Он генерал, а я...
— ... а ты первая красавица этого замка… — я потерла ладони. — Да… Вот он тот, кто нам и нужен. Станешь женой военачальника. В тепле и в сытости жить будешь. От такого и детей рожать не страшно. А я как бедная родственница рядом приспособлюсь, малышей ваших в люльке качать буду.
— Нет, Алисия, ты чего удумала. Сама рожай…
— Не-а. Что там сегодня вечером? Драконы празднуют. А ну-ка, доставай матушкины наряды, будем тебя собирать!
— Да не звали же, — она попятилась к двери.
— Меня звали, а я без тебя с этого момента и шагу ступить не могу. Будешь ты у меня краше этих пигалиц. Убирай матрасы и вскрывай сундуки, кому сказала.
***
Сидя на своем любимом кресле, я наблюдала, с каким восторгом Талья рассматривает богатую отделку на платьях. Я плохо помнила свою мать, но, видимо, она имела слабость к роскоши.
Большую слабость к большой роскоши....
— Посмотри на это, Алисия, — сестрица провела рукой по расшитому бисером лифу. — Оно словно вчера сшито.
О да, я это видела. Платья выглядели так, будто их сегодня с утра принесли от портнихи, а не лет тридцать назад.
— Твоя мама была сильным бытовым магом, — улыбнувшись, я закивала. — Она знала свое дело. Ее уже нет, а она все равно помогает нам.
— Да-а, — Талья выдернула из второго сундука легкий воздушный голубой палантин. — Матушка была очень дальновидной. Жаль, мне перешла сила отца.
Хм... какое спорное заявление...
— Мне нисколько не жаль, Талья, — я засмеялась, потирая ноющую ногу. — Вот нисколечко. Ни капельки...
— Ну да, — хохотнула она в ответ. — Целитель в нашем случае куда нужнее. Чего это я.
— Да просто кое-кто, — я ткнула в подругу указательным пальцем, — пал под блеском расшитого лифа полувекового платья. И совсем перестал думать обо мне несчастной.
— И отпираться не буду, — она со вздохом вытащила из сундука очередную красоту. — Ты, Алисия, топазами не сверкаешь.
Кхм...
Я и сама залипла, глядя на наряд.
Да-а-а, моя мама золото лерда не экономила. Я была уверена, что мелкие ограненные камешки густого кровавого цвета, что поблескивали сбоку на пояске — рубины.
Кажется, я все эти годы спала на сундуке с драгоценностями.
Неудивительно, что няня запрещала нам в них лазить. Берегла.
Ой, нянюшка, спасибо тебе родная за это.
— Так, Талья, какое наденешь?
— Вот это вопрос на засыпку. О, Богиня земли, я хочу всё! — она схватила разом несколько платьев в охапку и прижала к груди.
— Думаю, это выглядело бы странно, но внимание генерала точно бы привлекло, — отвесила я ей шпильку.
— Что ты сегодня такая колючая? — она подозрительно прищурилась.
Я лишь возвела очи к потолку. А то у меня причин мало.
Хмыкнув, она снова схватилась за наряды, и я была мгновенно забыта.
Одно, второе, третье... Пояски, шелковые платочки, шнурки с камнями в прическу...
— Может это? — пробурчала под нос Талья и подняла темно-синее платье с голубым кружевом по подолу. На талии пристрочены шелковые ленты в тон. Лиф оформлен золотым узором из шелковых нитей.
Да, вот теперь сомнений не оставалось — моя матушка знала толк в моде и роскоши. На все это можно было лен содержать месяц, а то и больше. И братец явно не знал об этом богатстве. Иначе забрал бы все махом.
