***
Войдя в комнату, сразу обратила внимание, что дверь на балкон распахнута и по помещению играет ветер. Дав себе мысленно затрещину за то, что не закрыла ее и практически выстудила комнату, поспешила исправить оплошность.
— Только не кричи, — услышав голос Критеса, замерла испуганно. Появившись в дверном проеме балкона, брат оглянулся на океан. — Это я много лет назад уговорил отца отселить тебя сюда. Никто не верил, что ты встанешь. А тут такой хороший вид. Хоть какая-то отдушина. После я корил себя за это малодушие. За сострадание, которое обязан был из себя вытравить.
— Что? — я замерла, плохо понимая, о чем он вообще толкует и что здесь забыл.
— Да, я всегда хотел быть жестоким как отец, — он тяжело вздохнул и цокнул, — но здесь проявил слабость. Тебе никогда не казалось, что наш лерд немного не дружил с головой. Я все чаще об этом думаю. Был ли он безумцем, зацикленным на власти и чистоте крови магов? Знаешь, а ведь оно так и есть.
— Что ты тут делаешь, Критес? — мой голос дрогнул, я понимала, что на сей раз помочь мне никто не успеет. — Ты должен быть в своей комнате.
— Да, твоя ящерица хорошо меня охраняла. Но сегодня такой переполох в замке. Гонец... все дела, — он улыбнулся, отчего у меня холодок по спине прошелся.
Я оглянулась на дверь.
— Не стоит, Алисия, — он легко разгадал мои мысли. — Возвращаясь к твоему вопросу. Что я тут делаю? Точно не то, о чем ты подумала. Я не собираюсь причинять тебе вред или боль. Ее и так было предостаточно. Просто узнал о последних новостях. О новом титуле ящерицы. Собрал свои вещи и думаю, нужно проститься и, знаешь... а прощаться-то мне не с кем. Вот и пришел, в отличие от близняшек ты хоть доброе слово способна сказать. Оказывается, оно и мне нужно.
Он снова улыбнулся, а в глазах такая дикая боль, что у меня сердце сжалось.
— Критес... — я окончательно растерялась.
Таким я никогда его не видела.
— Вот так, сестра, вот к чему мы пришли. Сильный некогда род Матей канул в небытие. Я оказался никудышным наследником. Всю жизнь пыжился, себя ломал, перекраивал... И для чего? Но знаешь, хотя бы жив.
— Ты совсем недавно желал меня придушить, а теперь душу выворачиваешь?
Я пыталась уличить его во лжи. В двуличии, а он лишь пожал плечами.
— Да я часто желал это сделать с самого детства, но желать одно, — брат развел руками, — а вот придушить совсем другое. Признаю, я тогда на крыльце контроль над собой потерял.
— А сейчас что? Что изменилось, Критес?
— А сейчас выяснилось, что проигрывать я все же умею. Я нашел в себе что-то достойное уважения, — он вышел на балкон и жестом позвал меня за собой. Я замерла, доверия у меня к нему не осталось ни капли. — Алисия, если бы я хотел причинить тебе зло, то уже бы это сделал, а не тратил драгоценное время на болтовню. Здесь действительно чудесный вид. Ребенком, я прибегал сюда и строил укрытие как раз там, где ты поставила свои кадки с цветами. А ты помнишь, как нас заставляли вечерами учить историю нашего рода? Мы вчетвером сидели в библиотеке и бубнили себе под нос имена прадедов и их прадедов. Я любил эти вечера, сам не понимаю почему, но любил.
— Критес, — у меня пересохло в горле, но я все же нашла в себе смелость дойти до двери на балкон и остановиться в проеме. — Зачем ты пришел, только честно?
Он оглянулся и поджал губы.
Между нами повисло молчание. Тяжелое, настораживающее...
— Чтобы попросить у тебя прощение за то, что я сотворил, когда мы были детьми. Если я не сделаю это сейчас, то уже не будет случая, а жить с этим всю жизнь не хочу. Муторно.
Сглотнув, я прислонилась плечом к косяку, колено немного ныло. Сжимая трость, не решалась продолжить разговор. Быть может потому что не хотела знать о подлости близких больше, чем уже знаю.
— Не спросишь, в чем моя вина перед тобой, так ведь? — он снова четко уловил ход моих мыслей. Оказывается, брат очень проницательный, а я даже не догадывалась об этом. — Алисия? — он приподнял бровь, уголки его губ дрогнули.
— Я не уверена, что желаю это знать и еще хочу, чтобы ты покинул мою комнату. Критес, ты никогда сюда не приходил и сейчас не стоило.
— Злишься, — он закивал, — ты в своем праве, сестра. Сам знаю, что не помогал тебе, не проявлял братской любви. Все это так, Алисия. За это и пришел искать прощение. Да, это я рассказал отцу о твоей связи с этим мерзким Фроди. Как я ненавидел его в детстве. Да и сейчас ненавижу…Чего уж.
Холодный озноб прошелся по телу. Брат смотрел на меня прищурившись. Ему все известно!
— Ты знал кто такой Орм?! — Злость охватила душу.
— Конечно, я узнал его, — брат даже не стал отпираться. — Поражаюсь твоей слепоте.
— Но...
— Хотя он сам выдал себя, — Критес сложил руки на перила и склонился, всматриваясь в горизонт. — Знаешь, о чем он спросил у меня, сжав горло? Замужем ли ты? И я сразу понял, что дождался того, кого страшился увидеть все эти годы. За свои поступки нужно платить, а я так сильно желал смешать его с грязью, что изломал тебя.
— Я не понимаю твоих намеков, — оторвавшись от косяка, я подошла к нему ближе. — Если уж открыл рот, то говори как есть.
— Как есть? Ну что же, затем и явился, — его руки дрожали. Заметив это, я удивилась. Кисти рук брата мелко тряслись, выдавая его внутреннее волнение.
— Критес? — я взглянула на него внимательней.
Бледный, нет на лице этого вечно брезгливого выражения. Осунувшийся...
— Тогда, много лет назад, я нашел тебя в ущелье еще вечером. Вернулся в замок и смолчал, Алисия. Думал, ты мертва. Радовался, что теперь-то уж я точно наследник и по закону магов, и по закону ящериц. Ждал всю ночь, когда тебя принесут. Что найдут. А все никак. Столько лет прошло, а я помню тот вечер, словно он был вчера. Не выдержав, уже на рассвете, я пошел к отцу и выложил, где ты со своим ящером шалаши строила.
— Неужели тебе не было меня жаль? — выдохнула я, оглушенная его признанием.
— Тогда нет, — он скривился. — Понимание содеянного пришло много позже. Тебя отселили. Ты лежала здесь живым покойником. Я не видел и мне было все равно. Ведь я получил все, о чем только мечтал. Почти все. Неспокойно на душе было. Тяжело. А потом ты вышла на своих палках, еле передвигая ногами. Вот тогда-то я и увидел, что сотворил.
— Жалость проснулась? — я даже злится на него сейчас не могла. Брезгливость, отторжение...
— Я не зверь, Алисия.
— А, по-моему, ты он и есть, Критес. Зачем ты пришел сюда сейчас? Чтобы рассказать, как ты радовался все эти годы моей боли? Что ты хочешь от меня?
— Чтобы ты еще хотя бы раз посмотрела на меня так, как смотрела тогда на крыльце замка, — его глаза странно заблестели. — Чтобы протянула мне руку и улыбнулась. В тот момент я вдруг живым себя ощутил. Братом. Ты помнишь, как мы учили историю своей семьи? Это были единственные моменты, когда нас собирали всех вместе. Когда мы вчетвером были семьей.
