«Несчастная баба без мужика».
«Страшная тетка с небритыми подмышками и сигаретой».
«Лесбиянка с зелеными волосами».
И мое любимое: «Несчастная дура, брошенная мужем из-за того, что она не умеет готовить и сексом нормально заниматься. Завидует красивым женщинам».
Прелестно. Грамотно, емко, лаконично, а главное — объективно. Очаровательная способность нашей аудитории обесценить три века достижений одним словосочетанием «баба без мужика». За подмышки и прочие гениталии промолчим, и Бог с ними, с борщами, сама не сильна. А вот на мужчинах остановимся поподробнее.
Действительно, в Нижних землях нет этой нашей освященной веками важнейшей традиции, я бы даже сказала, сакрального культа, имя которому — борьба за мужика. Поставленная на пьедестал позолоченная и вручную отполированная мужская пиписька не является центром вселенной жительницы Нидерландов, поэтому и феминизм — это не про то, что лишенная бойфренда женщина обиделась, покрасила волосы на ногах в зеленый цвет и пошла на баррикаду с плакатом. Жаль, что так думает очень, очень, очень много моих друзей и знакомых.
Глотнем воздуха и нырнем обратно в анналы народной мудрости:
«Наглая самодовольная уродина с котами».
«Жесткий взгляд, поджатый рот».
«Печально за женщин, которые так и не научились жить в удовольствие себе».
«Вместо прав женщин на свободу отстаивает равные права с мужчинами. Дура.».
Собрала я все это богатство и показала Ане Урих, моему любимому универсальному эксперту по всему голландскому.
«Вика, что же делать, — растерянно сказала Аня, — ведь я вроде как феминистка, а у меня в гардеробе ни одних брюк нет, волосы длинные, помада красная и муж у меня имеется, хороший такой, симпатичный… я неправильная что ли?».
Аня переехала в Нидерланды в двенадцать лет и являет собой уникальный пример микса двух культур. Однажды я рассказала ей о том, что в России девушка-содержанка вполне может получить машину, квартиру и, если постарается, еще свечной заводик. Аня не верит в это до сих пор. «Погоди, Вика — уточняет она с голландской прямотой, — за секс что ли? Машину? Сразу или как? Ты шутишь, да? Кааак? Как это вообще у вас работает?».
— Аня, ты стопроцентная феминистка, верно?
— Конечно. Более того, мой муж тоже феминист.
(муж Ани — обаятельный красавец Йорден еще встретится нам в другой главе).
— Ну сформулируй мне тогда своими словами свое «бытовое» определение феминизма.
— Оно очень простое. С какими гениталиями человек бы не родился, на его возможности это никак влиять не должно, понятно? Точка!
У мужа Ани Йордена пятеро детей от двух браков. Старшей дочке двадцать, и она мечтает работать в голландском «спецназе», в отделе по борьбе с терроризмом. Сыну восемнадцать, и он обожает малышей, умеет талантливо с ними общаться и подумывает пойти на стажировку в детский сад.
«И вот это все то, что я читаю в соцсетях, типа „ты с ума сошел, какие ясли, ты обалдела, в спецназ, кто тебя замуж возьмет“, — это мне даже не представить. Понимаешь, эти два человека абсолютно равны. Мы даже не обсуждаем это. Получается, вся семья — феминисты, потому что так мы видим жизнь…»
Скромно замечу, что автора этих строк, отличавшегося высоким ростом, мама забрала из баскетбольной секции в тринадцать лет, мотивировав решение тем, что столь агрессивный вид спорта — «не для девочек». У меня все.
— Аня, можно ли сказать, что сегодня ситуация в Нидерландах близка к идеальной?
— Нет. Мы считаем, что в Нидерландах до сих пор нет равенства. Например, женщины-пожарные подвергаются буллингу. Им в шкафчики подбрасывают вибраторы, тампоны, коллеги-мужчины могут позволить себе ужасные вещи.
— А что с образованием?
— До сих пор девочки довольно редко идут в сложные науки. Когда мне было 15 лет, постер висел в классе: «Моя мама говорит мне, что хорошенькая внешность пробьет мне дорогу в жизни. А я считаю, что она приведет меня в тупик».
Поговорим немного про то, откуда растут ноги у феминистического движения в Нидерландах. Пунктиром — о самых важных вехах.
В самом конце девятнадцатого века в Нидерландах началась первая волна феминизма и символом ее стала Алетта Якобс. Она родилась в семье врача и мечтала продолжить семейное дело. Ее очень поддерживал отец, обучая дома латыни и химии. В старшую школу девочек в ее городе не принимали, поэтому Алетта занималась дома и в итоге сдала экзамен на право работать ассистенткой в химической лаборатории. Но и это достижение девушку не устраивает, и она пишет письмо… премьер-министру Йохану Рудольфу Торбеке с просьбой разрешить ей посещать занятия в знаменитом университете Гронингена. И он присылает письмо на домашний адрес ее отца, где подтверждает право Алетты.
В двадцать пять лет она получает диплом о высшем образовании, став первой женщиной-врачом в Нидерландах, а еще через год защищает докторскую.
Нужно понимать, на какое существование были обречены женщины страны в те годы. В семьях рождалось по десять-двенадцать детей, женщины часто подрывали свое здоровье и рано умирали. (К слову, у самой Алетты было одиннадцать братьев и сестер.) Института планирования семьи не существовало, контрацепции не было. И когда будущая суфражистка начала свою профессиональную деятельность, она стала консультировать жен бедняков и… проституток, обучая их, в том числе применению средств контрацепции. Излишне говорить, сколько критики обрушилось на нее.
Вторая волна — это 60-е годы. Женщины неожиданно взбунтовались, назвали движение в честь Виллемины Дрюккер, тоже известной феминистки, и стали с яростью отставивать свои права. Публикация в 1976 году романа Ани Мейленбельт «De Schaamte Voorbij» («Позор кончился») была еще одним важным произведением второй волны феминистского письма в Нидерландах.
Право на нормально оплачиваемую работу, бесплатные ясли, право выбора (право на аборты). Женщины встают в ряд и показывают свой живот с надписью «Хозяйка своего живота». В конце 1970-х годов борьба за доступ к кризисным центрам изнасилования и женским приютам стала основным направлением феминистского движения. В 1980 году правительство уже оказывало финансовую поддержку 30 кризисным центрам.
И затем начинается третья волна, когда проблемы гендерного неравенства перемещаются уже на полититический уровень.
В настоящее время в Нидерландах ведется много споров о том, предпочитают ли женщины просто сами заботиться о своих детях и сокращают часы работы или если более высокие затраты удерживают женщин от поиска дальнейшей работы. Экономист, юрист и журналист Хелен Мис написала книгу, посвященную проблеме низкого уровня занятости женщин, под названием Weg met het deeltijdfeminisme («Вдали от феминизма с частичной занятостью») в 2005 году. Она выявила различия между голландской и американской культурой, которые частично объясняют несоответствие в работе часов между женщинами двух народов.
