Тогда она тоже проснулась. «Придумала! То, что напугало меня, напугает и других», – писала она. Впоследствии Мэри развила свои страшные образы в полноценный роман, который анонимно издала в 1818 г. Писательница озаглавила его «Франкенштейн».
Персонаж романа, молодой ученый Виктор Франкенштейн, одержим вопросом: «Где, часто спрашивал я себя, таится жизненное начало?» Это отсылка к языку виталистов, и герой следует примеру Ксавье Биша, изучая смерть, чтобы понять жизнь. «Бойня и анатомический театр поставляли мне большую часть моих материалов», – сообщает он.
Вскоре Франкенштейн разгадывает эту тайну. По его словам, «ценою многих дней и ночей нечеловеческого труда и усилий мне удалось постичь тайну зарождения жизни; более того – я узнал, как самому оживлять безжизненную материю». Шелли описывает успех ученого изумительно туманно, однако намекает, что он как-то связан с электричеством. К началу XIX в. было известно, что оно имеет некоторое отношение к жизни – удар током мог заставить лапки мертвой лягушки дергаться. И все же электричество по-прежнему оставалось достаточно таинственным, чтобы сыграть роль жизненной силы.
Эразм Дарвин писал о жизненной силе лирически, уподобляя ее цветению космического цветка. Но Шелли увидела в одержимости ученых жизнью нечто жутковатое, больше напоминающее тягу к власти и эксплуатации. «Получив в свои руки безмерную власть, я долго раздумывал, как употребить ее наилучшим образом», – говорит Франкенштейн. Он решает создать живое существо, соединив части человеческих трупов. «С мучительным волнением я собрал все необходимое, чтобы зажечь жизнь в бесчувственном создании, лежавшем у моих ног». То, что он создал, могло бы называться живым, но то была уродливая жизнь.
_______
Помимо опытов с электричеством, Франкенштейн применял также «химическую аппаратуру». Шелли нигде не описывает, какими именно химическими исследованиями он занимался, но само упоминание этой науки придавало книге живое современное звучание. На заре XIX столетия химики развеивали оккультные мистерии алхимии, заменяя их элементами и атомами.
Чтобы оценить, насколько революционными были эти перемены, рассмотрим, к примеру, воду. В XVI в. алхимики пытались определять это вещество по его качествам – прозрачности, способности растворять другие вещества и т. д., и в результате у них получилось нечто беспорядочное
[189]. В ходе своих исследований алхимики открыли разные виды воды, у которых ряд признаков был общим, другие же различались. В отличие от обычной воды, «крепкая водка»
[190] (aqua fortis) растворяла большинство металлов. Но только «царская водка» (aqua regia) могла растворять благородные металлы – золото и платину.
В конце XVIII в. французский химик Антуан Лавуазье доказал, что вода состоит из молекул, сложенных двумя атомами водорода и одним атомом кислорода. «Крепкая водка» оказалась вовсе не водой, а соединением азота, водорода и кислорода. В наши дни ее называют азотной кислотой. А «царская водка», как выяснилось, вообще была смесью азотной и соляной кислот.
Живых существ тоже можно было разделить на химические элементы. Но молекулы, в которые соединялись эти элементы в живом, было трудно обнаружить в неживой материи. Многие химики стали усматривать виталистскую пропасть между органическим и неорганическим мирами. Согласно учебнику химии 1827 г., «в живой Природе элементы, по-видимому, подчиняются совсем иным законам, нежели в мертвой»
[191].
Вскоре химик Фридрих Вёлер показал, что учебник ошибался. Для доказательства он использовал собственную мочу. Вёлер экспериментировал с ядовитой циановой кислотой, смешивая ее с аммиаком. В конечном итоге он получил специфические белые кристаллы, состоящие из углерода, азота, водорода и кислорода. Соотношение этих элементов в Вёлеровых кристаллах было таким же, как в молекуле мочевины – вещества, которое прежде находили только в моче.
Наши почки производят мочевину, чтобы извлечь из крови излишек азота и вывести его из организма. Химики XVIII в. открыли это соединение, выпарив мочу и получив кристаллы. Чтобы разобраться с этими искусственными образованиями, Вёлер собрал собственную мочу и выделил из нее мочевину. Он сравнил оба вида кристаллов – своей природной мочевины и синтезированные, которые изготовил из аммиака и соединений циана. Химически они вели себя одинаково.
«Я больше не могу сдерживать, так сказать, свои химические позывы, – сообщил он, – и вынужден сообщить, что умею производить мочевину без помощи почек, человеческих или собачьих»
[192].
Вёлер не создал чудовища Франкенштейна, однако он сумел синтезировать органическую молекулу, не полагаясь на «жизненную силу». Когда он в 1828 г. опубликовал результаты своего эксперимента, многие химики отказались признавать достижение ученого. По их словам, создание мочевины с нуля не имеет особого значения, ведь она всего лишь отход жизнедеятельности. Критики продолжали утверждать, что только жизненная сила способна создавать молекулы живого.
Но некоторые исследователи пошли по пути Вёлера. Немецкий химик Герман Кольбе изучал уксусную кислоту, которую в то время обнаруживали только в уксусе, образующемся при сбраживании фруктов. Он открыл лабораторный способ синтеза уксусной кислоты из сероуглерода – неорганического соединения, получаемого из угля. В 1854 г., оглядываясь на эксперимент Вёлера, Кольбе окружил ученого ореолом пророка науки. «Естественная преграда, отделявшая органические соединения от неорганических, рухнула»
[193], – заявил Кольбе. Жизнь зависела от обычной химии, но каким-то образом умудрялась использовать ее в необычных целях.
Эта грязь и вправду была живая
Ночью 14 августа 1873 г. лорд Джордж Гренвилль-Кэмпбелл
[194] взирал с палубы корабля Королевских ВМС «Челленджер» на пылающий океан. Каждая волна вспыхивала светом. Пройдя на корму корабля, Кэмпбелл посмотрел вниз на рассекаемые судном воды Атлантики и увидел сияющую сине-зеленую полосу, за которой следовали взмывающие вверх желтые искры. Когда он взошел на нос, исходивший от океана свет стал настолько ярким, что при нем можно было читать.
Казалось, вспоминал потом Кэмпбелл, что это Млечный Путь «упал в океан, и мы плыли по нему»
[195]. Но, как выяснилось, галактика сия состояла не из звезд, а из живых организмов.
