Книга Между двумя мирами, страница 15. Автор книги Олеся Шеллина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Между двумя мирами»

Cтраница 15

— Так получилось, государь Петр Алексеевич, — развел руками Михайлов. — В горячке боя, да после взрыва у всех просто пелена кровавая на глаза упала, и если до этого кто-то еще пытался захватить татей тех живьем, то потом никто уже себя не сдерживал.

— Да вы издеваетесь, — я рухнул на свое походное кресло и потер виски. Что же получается, кроме трупов, с которых, конечно, можно собрать кое-какую информацию, мы ничего больше не имеем? — Они что-нибудь говорили? Кричали? На каком языке изъяснялись? Хоть что-нибудь известно про этих нападавших? — призванные на этот малый совет офицеры, а они все были офицерами, включая Петьку, переглянулись и неопределенно пожали плечами. — Ну, хорошо, они не молча напали?

— Нет, орали нехристи эти, перекричать друг друга все пытались, — за всех ответил один Трубецкой, который почти успел добраться до этого бомбиста, обеспечившего себе место в истории, посмертно, правда, но обеспечившего. Слава Богу, что почти успел, а не то, лежать бы ему рядом с Минихом.

— Почему нехристи? — я уцепился за брошенное вскользь слово. — Вроде бы вполне европейской наружности тати были, или я чего-то разглядеть не сумел? — я недоуменно смотрел теперь на Трубецкого, который лишь досадливо поморщился, тем самым давая понять, что «нехристь» было высказано в сердцах, и не несло полезной смысловой нагрузки. Тяжело вздохнув, я снова задал интересующий меня вопрос. — Так на каком языке они переговаривались?

— На аглицком…

— Шведском…

— Польском… — Михайлов, Трубецкой и Петька ответили одновременно и замолчали поглядывая друг на друга. Я же лишь почувствовал, как дергается глаз и накатывает мигрень. Нападавших было не так чтобы много, и перепутать на каком языке они говорят было бы довольно проблематично для людей, которые в это время были прекрасно образованы и каждый из них знал, как минимум, два иностранных языка. Наконец, Михайлов неохотно ответил. — Поляков там больше было, несколько шведов, а командующий нападавшими и гренадер – точно англичане. Но только это ничего не значит. Кто-нибудь мог нанять этот сброд с миру по сосенке…

— Да какой сброд? — Трубецкой поморщился. — Эти твари все имели армейскую выучку, и явно были не просто пушечным мясом. Да и само нападение было очень хорошо организовано. К нему готовились и не один день, отрабатывая детали, что те солдаты на плацу «сено – солома» разучивали.

— Подготовленный отряд знал бы как выглядит государь, а для гренадера появление Миниха в карете было полной неожиданностью! — вспылив, Петька слегка повысил голос.

— А ты, Петр Борисович, вроде как даже сожалеешь, что государя Петра Алексеевича в лицо из этих тварей никто не признал, и не ломанулись они всей толпой к вам троим, — это подал голос, молчавший до сего момента, Репнин.

— Да как у тебя язык повернулся, такое ляпнуть? — Петька вскочил, опрокинув стул, но и Репнин не стал дожидаться, пока этот щегол, коим он считал Петьку, вполне заслуженно, к слову, двинет ему по морде. Но начавшуюся было драку прервал я, тяжело поднявшись и стукнув кулаком по столу.

— Хватит! Разошлись по углам, оба! Только мордобития среди моих ближников мне сейчас очень сильно не хватает. И так чертовщина какая-то творится вокруг, словно мир сдвинулся со своей оси и сошел с ума, потому что я пока вообще не понимаю, зачем кому-то понадобилось убивать меня, или кого-то из моих ближних соратников. Как ни крути, а подобное действо не приводит в итоге ни к чему хорошему тем, кто организовал это чертово покушение, потому что у меня в голове сейчас вертится только одна единственная мысль – размотать кишки всем тем тварям, кто организовал налет.

— Не у тебя одного такие мысли голову морочат, государь, — ответил мне тихо Михайлов. — Я ведь до сих пор не могу понять, как они дозор обошли?

— Да ждали они нас, жда-ли, — Репнин протер лицо руками. — Они, ить, дерево повалили аккурат после того, как дозор проехал, чтоб отрезать нас от помощи дозорных. А до того сидели тихо как мыши. И вот что я хочу сказать – разбойный сброд так не сможет, тут выучка нужна специальная, прав в этом Никита Юрьевич, ох как прав. Но это может и другое означать – кто-то сведения о нашем пути передал, все до мелочей прописал. Только вот откуда ему было знать, что портреты государя, Петра Алексеевича, давно не писаны, и как кто выглядеть будет в нашем отряде – никому постороннему неведомо, да и к тому же мало кто знает, что государь отличается скромностью в одеяниях, и среди офицеров сопровождения заподозрить в нем лицо столь знатное очень проблематично.

Теперь все замолчали и задумались. Не хотелось верить, что кто-то может быть предателем, даже, скорее, не предателем, а так, состоять на содержании у кого-то из иноземцев, потому что вопрос о национальной принадлежности организатора отпадал сам собой в том случае, если покушались на меня – наши мою морду отлично знают и никогда бы ни с кем не перепутали.

Платяная дверь шатра, который брали на всякий случай, и даже не рассчитывали на то, что случай подвернется, отворилась и в шатер скользнул Митька.

— Я все сделал, как ты велел, государь Петр Алексеевич, — он сел за низкий походный столик, и принялся править перья, чтобы в любой момент начать писать, если такая потребность возникнет. Я кивнул и задумался; правильно ли я поступил, когда, чуть приглушив эмоции, велел Митьке не звать сюда Ушакова, а наоборот, передать мой приказ оставаться в Москве и начать искать того, кто сдал нас организатору покушения, потому что, проанализировав то, что помню, я пришел к тем же выводам, что и Репнин. И при этом раскладе нахождение Ушакова здесь, не приведет ровным счетом ни к чему, только подвергнет его жизнь опасности, в то время, находясь в Москве, он сумеет найти предателя и предотвратить что-нибудь еще столь же смертоносное.

Снаружи послышался топот копыт, какой-то невнятный шум, что-то громко грохнуло, и от неожиданности мы все вздрогнули и непроизвольно пригнулись: слишком были еще свежи в памяти и взрыв и последующая за ним взрывная волна, которая завалила многих в том числе и меня на землю, вой разлетающейся во все стороны картечи, стоны раненных и безжизненные глаза убитых. Приглушенные голоса приблизились к шатру, дверь дрогнула и принялась приоткрываться, но затем резко опустилась. Шум усилился.

— А ну пусти меня, мне срочно нужно увидеть государя! — голос был мне незнаком, и этот факт заставил слегка напрячься. В то время как Петька с Трубецким удивленно переглянулись. А вот им говоривший явно известен, и этот факт позволял слегка расслабиться.

— Никак не могу пропустить, твое сиятельство, — пробасил дежуривший у шатра гвардеец. — Не положено. Вот адъютант государя Петра Алексеевича выйдет, разузнает, что к чему, доложит по всем правилам, тогда и сможешь передать то, что хочешь.

— Да как ты смеешь…

— Миша, успокойся. Что голосишь, словно баба на рынке? Сейчас все недоразумения утрясутся и нас допустят до государя, — второй голос также мне ни о чем не говорил, зато Трубецкой нахмурился и покосился на дверь. Репнин вскочил на ноги и, дождавшись моего позволительного кивка, выскочил из шатра, начиная говорить еще до того, как дверь опустилась, полностью закрывая проем.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация