Наверное, выглядела я как припорошенный снегом ангел. Если бы я каталась на лыжах, санках или сноуборде — хотя ни на одно из этих занятий у моих друзей теперь не было времени, а Айви вообще никогда не любила активный отдых, — на мне было бы надето куча всего: пуховые перчатки, наушники, вязаная шапка и куртка на толстой подкладке. Но на этот раз снег застал меня врасплох.
— Я ужасно беспокоилась, — говорила мама, пока я расстегивала молнию побелевшей толстовки.
Снежные крошки сыпались на кафель прихожей. Я потопала на коврике у двери, не чувствуя пальцев на ногах.
Наш пес Чемп принялся обнюхивать мои штаны.
— Я звонила несколько раз, но ты не отвечала, — тараторила мама. — Собиралась уже идти тебя искать.
От радости я не могла произнести ни слова. Так много всего случилось с того момента, как уехали Айви и Абби. Я не могла переварить события, понимала только, что нахожусь дома. Какое счастье!
Мама помогла снять перчатки.
— У тебя руки ледяные. — Она стала греть мои пальцы в своих ладонях.
— Я угодила в снегопад.
— Вижу. А как девочки? С ними все в порядке?
— Думаю, их метель не зацепила, — кивнула я.
— Так вы не вместе были?
Я прислонилась к перилам лестницы, и мама стащила с меня ботинки. Сил ползти до своей комнаты на втором этаже не было; я уселась на ступеньки и стянула джинсы. Мама принесла из ванной мягкие треники и пушистые тапки-носки. Чемп лизал мои озябшие пальцы.
Из кухни уютно пахнуло макаронами. Казалось, лучше ничего и представить нельзя. Обычно чрезмерная забота раздражала, но сейчас я, совершенно выпотрошенная, радовалась особому вниманию.
Мы прошли в гостиную. Я повалилась на диван, и мама укрыла меня флисовым одеялом, а Чемп свернулся клубком в ногах. Затем она включила газовый камин и с любовью оглядела семейные фотографии на полке.
— Ужин почти готов.
Из кухни доносился звон посуды, но мне никак не удавалось определить, чем именно занимается мама. Хотелось ущипнуть себя в доказательство того, что я действительно дома, в безопасности, в компании милого пушистого любимца, а не в лесу нос к носу с брызжущими слюной волками, — но, к несчастью, тело мое еще не обрело чувствительность.
— Только что вернулась, — услышала я голос матери.
— Такая метель… Кто бы мог подумать… — отозвался отец и прошел ко мне.
Я посмотрела на папу щенячьими глазками, и он погладил меня по щеке. Папа только что вернулся с улицы, но его теплая рука приятно согрела промерзшую кожу.
— Похоже, вьюга всех застала врасплох, — сказал отец.
— Ужин готов! — крикнула с кухни мама.
Я села за стол, укутавшись в одеяло, и немедленно набросилась на мясной рулет.
— Ой, уже так поздно! — взглянула я на часы.
— Не отвлекайся, а то подавишься, — откликнулась мама.
— Так почему же вы разошлись с Айви? — спросил отец.
— Я хотела сразу пойти домой, но не получилось.
— Ты шла пешком?
— Да. Потом начался снегопад, и я оказалась в лесу. А навстречу волк. И в самый последний момент…
— Что? — перебил отец. — Давай по порядку. Как ты оказалась в лесу?
— Я заблудилась.
— В каком лесу?
— В том, что в Риверсайде.
— В Риверсайде? — ужаснулась мама. — Как тебя туда занесло? Где были девочки?
— Айви отвозила Абби на тренировку перед вечерней игрой.
— Это ничего не объясняет, — сказал папа. — Зачем ты одна ходила по Риверсайду?
— Айви, Абби и я ездили к гадалке.
— А она не запрещала тебе шляться по лесам одной? — пошутил отец. — Вполне разумный был бы совет.
— На самом деле доктор Мидоус предупреждала: «Остерегайся леса… Волчьего воя».
Закололо в животе — наверное, оттого, что ела слишком быстро. Странно. Это ее пророчество… Да нет, просто совпадение.
— Ты не брала трубку, — резко сказала мама. — Я уже собралась тебя искать.
— Я сама пыталась тебе позвонить, но сигнала не было. А потом уронила телефон в снег… — Тут я поняла, что осталась без мобильного. — Какая жалость, я же его потеряла.
— Новый телефон купить несложно, — заметила мама.
— Так ты говоришь, видела волка? — вернулся к главному вопросу отец.
— Да. Ближе, чем когда бы то ни было.
— Насколько близко? — поинтересовалась мама.
— В паре футов. И не одного, целую стаю.
— Какое счастье, что они тебя не заметили, — облегченно вздохнула мама.
— Не заметили? Да они меня чуть не съели!
Родители замерли.
— Они были так же близко, как вы сейчас, они смотрели на меня…
Не успела я закончить фразу, как поняла, что зря затеяла этот разговор. Мама закрыла рот ладонью и взяла меня за руку, отец сдвинул брови.
Судя по лицам, они оба представили непутевую дочь разодранной на куски. Хорошо, если теперь вообще выпустят меня из дома.
— Дорогая, какое счастье, что тебя не искусали! — воскликнула мама. — Или того хуже!
И тут я вспомнила о Брендоне. Его-то как раз искусали, а он больше беспокоился о моем благополучии, чем о себе.
— Очень странно, что волки бродят так близко к домам, — заметил отец. — Обычно они людей избегают.
— Должно быть, я набрела на их логово. Они явно не обрадовались гостям.
— Лучше бы устроили свое логово подальше от города. В глуши на них чаще всего и натыкаются, — добавил отец.
— Ну, наверное, — сказала я, беря стакан. — Знаю только, что видела их, а они видели меня.
— А ты уверена, что это были волки? — желая окончательно во всем разобраться, спросила мама.
— По крайней мере, белок с такими клыками я еще не встречала, — попыталась отшутиться я.
— Ну хорошо. Мы очень рады, что ты вернулась и все обошлось, — заключила мама.
— Я не лесник. Говорю только то, что видела. Волки подобрались очень близко, просто ужасно!
Для мамы мой рассказ явился страшным ударом. Она всегда так оберегала меня.
— Жаль, что меня с тобой не было… — сказала она.
— Как ты выбралась? — не унимался отец. — Живая и невредимая, без единой царапины?
Родители ждали ответа.
А я произнесла про себя: «Меня спас кое-кто. Прекрасный уэстсайдец рисковал ради меня жизнью».
Сил рассказывать дальше не осталось, к тому же любое слово вызвало бы новые вопросы, и беседа длилась бы без конца. Я всегда говорю родителям правду, какой бы она ни была, но сейчас казалось смешным упоминать о Брендоне. Мама с папой только раздуют историю: явятся к нему домой, начнут расхваливать и приглашать в ресторан. Наверняка его все это смутит. Я хотела избавить Брендона от сентиментальной родительской благодарности, поэтому сразу перескочила в конец:
