— Никак нет! — всполошился дед, посмотрел на меня растеряно и не нашел ничего лучшего, чем ляпнуть. — Это тоже трофейные кони дружинников!
Седой снова посмотрел в сторону табуна, не веря своим глазам и снова тщательно всех пересчитал. Тут взор его просветлел, он, похоже, нашёл себе логичное объяснение.
— Ага! Так вот почему вас всего двое осталось! Это что, вся твоя ватага полегла в сражении с дружиной? Сочувствую! Хотя странно, что я не слышал о такой многочисленной ватаге, еще и с… таким интересным названием!
Дед закашлялся, уже даже не пытались найти объяснения и растеряно посмотрел на меня, мысленно прося меня ввязаться. Я же, не вдаваясь в подробности, неопределённо махнул рукой. Странные люди! Им даже врать не нужно, придумают себе какую-то ересь и верят в неё!
— Да, вообще-то, мы сами всех в два рыла завалили! — пожал плечами я. Увидев напрягшееся лицо Седого, я хмыкнул. — Шучу я! Куда нам? Рукожопы мы, чудом уцелевшие… Только и умеем, что стратегически отступать!
Ватажник же продолжал хмуриться.
— Странные вы! Не знаю почему, но я почти поверил!
— А вот это ты зря! Что могут сделать два человека против полсотни обученных дружинников?
— И правда, ничего… Это фантастика! Что-то я погорячился, — облегченно вздохнул Седой.
— Отож! — назидательно сказал я. — Ладно, давай уже куда-нибудь двинем! Отдохнуть бы… Да, и пожрать не мешало бы!
Глава 23
Собственно, оказалось что почти дошли до самого лагеря, каким-то образом умудрившись пройти мимо дальних Дозоров. Седой побурчал по этому поводу, но не сильно — я так понял, людей не хватало. А со стороны княжества количество дозоров и их плотность были минимальны.
Вероятность того, что именно с той стороны кто-то нападёт стремилась к нулю и в основном отслеживали направления из глубины нейтральной территории. Сам же Седой, два его «стажера» и человека-зверя как раз обходили дозоры, меняя караулы, прикрывавшие наиболее опасные направления. Они уже возвращались в лагерь, когда наткнулись на нас.
Кстати, «человеко-зверем» в этом мире, людей было называть не принято. Седой был немногословен, что объяснялось общей скрытностью вольных. Похоже, они берегли свое вольное «комьюнити» от внешнего мира и посторонних глаз. И если вожак был не слишком разговорчив, то его мохнатый друг, которого звали Силач, нашел общий язык с Лысым, тем более, увидев Соньку.
С Сонечкой, вообще, интересно вышло. Она поразила Седого в самое сердце, когда «проявилась» по моему приказу после успешного окончания переговоров прямо у него за спиной. Увидев моего питомца, я по глазам видел, что у ватажника возник миллион вопросов, но тем не менее, он себя сдерживал, уважая то ли Кодекс, то ли, уже, меня.
Выражением «нашел общий язык» в понимании Лысого и мохнатого Силача являлось обоюдное молчание и синхронное поедание наших припасов. Но делали они это исключительно душа в душу. Приятно было посмотреть, как стремительно уменьшаются наши запасы еды! А еще Сонька прониклась к этому волосатому здоровяку, милостиво позволив себя чесать.
Но я бы был не я, если бы не попытался выведать у Седого новую информацию. Пришлось устроить своего рода, информационный бартер. Для начала, я получил от Седого урок хороших манер, нравоучение и воспитание после того, как я обозвал мохнатого зверя «человеко-зверем».
Его внешний вид был результатом применение инфо-кристалла Системы, который, дабы дать его владельцу новые свойства и силы, изменил само тело. Таких людей в Этом мире принято было называть «изменёнными» — не «зверьми», не «мутантами» и не «уродами». Хотя эти эпитеты использовались, но использовались исключительно в качестве оскорблений. И обычно говорились не в глаза, а за спиной всякими ненавистниками.
Собственно, я их понимал — сказать такое в глаза такому… гхм… существу, означало остаться без головы, ну или без руки — если изменённый находился в хорошем расположении духа. Изменения организма были безвозвратными. Один раз применив инфо-кристалл, обратной дороги не было. Можно было только применить другой кристалл, добавлявший еще более неестественные изменения. Некоторые люди, увлекшись модификациями тела, вообще, теряли человеческий вид и, иногда, разум.
К слову, применение физических усилений «ударяло» по разуму. Человек, с усилением тела, как будто деградировал психологически. Чем сильнее он становился физически, тем… гхм… тупее, он становился разумом. И вот тут, увлекшись мутациями, нужно было не пропустить тот шаткий баланс, когда разум еще мог управлять инстинктами. Не у всех это получалось…
Измененные делились на две категории: довольные собой или несчастные от этого. Силач, судя по всему относился к «довольным». Дело в том, что физические изменения были направлены в сторону повышения силы, ловкости и прочности тела. Герой первого ранга, ничего из себя не представляющий, после изменения тела, формально оставшись на начальном ранге, силой и, главное «полезностью» превосходил более высокоранговых товарищей. Это был, так называемый, Путь Силы — быстрый путь, чтобы возвыситься в местной иерархии, однако последствия были не всегда предсказуемыми.
Такие усиления практиковались целенаправленно, при необходимости резко нарастить мощь войска, дружины или ватаги, при больших потерях в живой силе. Фактически, можно было взять любого крестьянина, усилить его и выпускать в бой. Да, он не имел навыков, опыта и достаточной психологической подготовки, но это была уже боевая единица, пригодная к использованию.
Мне было интересно узнать про это побольше, на что Седой мне ответил, что ликбез окончен, и основной вывод следующий. Называя зверя «зверем» можно пострадать физически, а вся другая информация для меня, сейчас, излишня. Хотя, он обратил моё внимание на неестественный аппетит моего товарища. Именно зверским аппетитом отличались все измененные. Не имея возможности употреблять энергокристаллы в нашем мире, они закрывали потребности изменённого организма в энергии просто с помощью еды. Употребляя ее, в нереальных количествах.
Глядя на «праздник желудка», что устроили два здоровяка, не сходя с телеги, в это нетрудно было проверить. Седой даже подъехал ближе, пристально рассматривая моего друга на предмет мутаций, а ничего не обнаружив — очень сильно этому удивился. На его памяти, такого он еще не встречал. Повышение силы без изменения тела считалось, в этом мире, невозможным.
Моей же частью «информационного бартера» был краткий рассказ о Сонечке, так заинтересовавшей ватажника. Очень краткий, ага. Забежал в Локацию, увидел паучка, схватил и убежал. Не, нуачо? Примерно так всё и было же!
По словам Седого, питомцы в их мире были не просто редкостью, а исключительной редкостью. Система очень неохотно отдавала свои творения в руки людей. Из известных ему, по слухам и виденных воочию — были более «близкие» к человеку звери — псовые или кошачьи, ездовые животные, слышал он, также, про птиц. Причем, про питомцы-арахеза он не слышал, вообще, никогда. Считалось, что эти монстры не могут быть приручены просто потому, что не имеют собственного разума, а подчиняются матке, которую никто никогда не встречал. Тут я, внезапно, разглядел в небе милое облачко и даже, начал насвистывать мелодию, всячески отводя от себя подозрения.
