— Мне нужно подумать, Тернирес. Я не могу тебе сейчас что-то обещать, — я поднялась, и Тернирес поднял на меня лицо с больными глазами побитой собаки. — Нектар ты брал тоже для Нериэль?
— Да, — он кивнул, опять согнувшись и свесив голову, — Нериэль боится, что без магии она начнет стареть намного быстрее, как люди. Нектар поддерживает ее молодость и хорошую физическую форму.
— Будешь уходить, прикрой дверь покрепче, чтобы змеи не наползли, — сказала я ему и пошла через лес в сторону общежития. Тернирес остался сидеть, согнувшись под грузом своих нелегких мыслей.
Я шла, задумчивая и озадаченная рассказом Терниреса. Не замечая кустов, почти автоматически раздвигая их перед собой с помощью новой магии, с которой я почти свыклась и с каждым днем управлялась все лучше и лучше.
Как быть? Птицу пора отпускать. Должна ли я попросить птицу простить Нериэль и вернуть ей магию? Или дать возможность Нериэль самой пообщаться с птицей? Станет ли птица слушать ее? Захочет ли выслушать?
Вопросов в последнее время у меня было больше, чем ответов. Наверное, все же сначала стоит мне самой поговорить с птицей и спросить ее, что она об этом думает?
Раздвинув в очередной раз кусты, я шагнула вперед. Опора под ногой хрустнула слабыми ветками. Я вскрикнула, осознав, что земли под ногой нет. И полетела вниз.
В ужасе вскинутые руки сами ухватились за куст в последний момент. Изо всех сил я держалась за выскальзывающие из рук непослушные ветки. Дна ямы я не видела и не чувствовала, но понимала, что внизу могут быть острые колья. Ловушка на зверя.
Кому взбрело в голову делать ее так близко к академии? Там, где ходят люди? Нужно успокоиться и попытаться выбраться.
Дыши, Арина, дыши ровно. Есть ли смысл кричать и звать на помощь? Скорее нет, чем да. Долго ли я так продержусь? Недолго.
А, если попытаться осторожно подтянуться? Вот так, по очереди, по чуть-чуть перехватывая ветки повыше. И еще раз.
Я кряхтела, стонала, извивалась и старалась не выпустить из рук гибкие ветви. Хорошо, что я такая легкая. Руки уставали очень быстро и вместе с нарастающим напряжением мной начал овладевать страх.
— Помогите! — крикнула я и почувствовала, что сил осталось намного меньше. Страх цепкими щупальцами подбирался все выше к горлу и все сильнее сдавливал что-то внутри. — Аааууу! — закричала я, что было мочи, уже понимая, что погибаю.
Сзади послышался треск сучьев и чей-то стремительный бег. Через долгое мгновение он ухватил меня за руки и быстро вытащил из ямы.
Подхватил на руки, отнес в сторону и сел у дерева, усадив меня к себе на колени. Прижал к себе. Я уткнулась лицом в его грудь и разрыдалась.
А он прижимал к себе мою голову и просто гладил по волосам, нашептывая что-то успокаивающее по-эльфийски. Через пару минут, когда я успокоилась, осторожно поднял меня и пересадил на землю.
— Посиди минутку, я сейчас вернусь.
Вернулся к яме и палкой разбросал в стороны маскировку из прутьев и травы. Вбил в землю высокие палки по периметру ямы.
— Пока так, — сказал он. — Позже вернусь и закопаю.
Это был Даниэль. Мой любимый, мой ненаглядный Даниэль.
— Что там, на дне? — спросила я.
***
ДАНИЭЛЬ.
— Что там, на дне? — спросила моя малышка, и в ее глазах я увидел весь ужас, который она пережила. Сердце мое сжалось. А некоторые до сих пор считают, что этот орган у меня отсутствует.
Нельзя ни в коем случае показывать ей острые колья на дне ямы. Я подхватил свою лисичку на руки и понес подальше от этого места. Она доверчиво прижалась ко мне, обняв руками за шею.
Я вышел к дубу, у которого обычно стрелял. Сел под дерево, устроив крошку у себя на коленях и не выпуская из рук. Маленькая моя, испугалась. А я-то как испугался за нее!
Прижал ее голову к своей груди. Тише, тише, лисичка, все хорошо! Кого я больше успокаивал? Себя или ее? Она уже не плакала, моя сильная и храбрая девочка.
Найду гада, что выкопал эту яму и сброшу туда! Чтобы знал, что наделал! Чтобы на собственной шкуре прожил каждый сантиметр того, что натворил.
Мне невыносима была мысль, что минуту назад я мог потерять ее навсегда. Мне была также невыносима горькая мысль, что она всего лишь человек.
Люди так слабы и живут так мало, в отличие от нас, эльфов. И я ничего не мог с этим поделать. Хоэт! О, как я не привык быть бессильным что-либо сделать!
***
АРИНА.
Искупавшись в озере, я сидела на своем любимом месте под дубом. Нужно было встать и пойти поесть. А еще нужно было понять, как и кому я могу рассказать о своей догадке?
Если рассказать дяде, то случится международный скандал. Если Даниэлю или Митьке — будет убийство. Полине — та же история. Плюс сразу узнает Митька и пиши, пропало. Друзей и дядю я подставлять не хотела. Никого не хотела подставлять.
Значит, мне нужен тот артефакт связи, который теперь у Хальгора. Где он может его хранить? В шкатулке? В тумбочке? Может быть, он у него просто на подоконнике валяется? Что будет, если я просто пойду и посмотрю?
Раньше у меня не было привычки лазать по чужим комнатам в отсутствие хозяев. Так, то раньше. Раньше передо мной и задач неразрешимых не стояло. А теперь, вот, все иначе. Значит, и действовать я буду иначе.
Поднявшись в башню общежития, я прошла на эльфийский этаж. Видела однажды, как Хальгор утром выходил из своей комнаты. Надеюсь, что из своей. Вот она.
Скрутив петлю из куска проволоки, добытой на Полинином столе, я огляделась, как заправский взломщик. Поддела проволокой язычок замка, как учил когда-то в детстве Митька, когда я выручала его из отцовского амбара.
Да, Митька, сидеть бы тебе там неделю. Ведь никто больше не решился бы тебя выпустить.
С тихим щелчком дверь отворилась. Я быстро шагнула внутрь и прикрыла за собой дверь. Осмотрелась. На кровати — нечто, напоминающее женский халат. На столике у окна — баночки с кремами, какие я делаю для женщин.
Может быть, я зашла не в ту комнату? Шаги в коридоре и голоса вывели меня из раздумий. А, если идут сюда, прямо в эту комнату? Куда здесь можно спрятаться? Единственное укрытие, бросившееся мне в глаза, оказалось отодвинутой к стене ширмой с яркой восточной тканью, натянутой на деревянную рамку. Не раздумывая, я устремилась за нее.
Судя по голосам, в комнату вошли двое, Нериэль и Хальгор.
— Ты не запираешь дверь? — немного удивленно произнес Хальгор по-эльфийски.
Я затаилась, стараясь не дышать и надеясь, что они зашли ненадолго. Привалилась спиной к керамической стенке печи. Ширма, с набросанной сверху одеждой, давала мне возможность спрятаться. Только бы им здесь, за ширмой, ничего не понадобилось…
— Хальгор, уйди! Убери руки, я тебе сказала! Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего! Я разрываю помолвку! — Нериэль ругалась тоже на эльфийском, но я с легкостью понимала их речь, благодаря амулету, подаренному Даниэлем.
