— Я склонен вам верить, — сказал Мейсон, — потому что вы
приходили ко мне раньше, и мне кажется, я немного изучил ваш импульсивный
характер. Вы — рискованный игрок. Вы разрабатываете некую исходную схему и
ставите столбик жетонов, следуя этой схеме. К тому же вы бросаете на кон свою
жизнь и свободу, стараясь спасти ваш брак.
— Без моего мужа, — заявила она, — мне не стоит жить. Я
люблю его слишком сильно.
Мейсон задумчиво посмотрел на нее.
— Как поверенный в делах, могу дать вам только один совет.
— Какой?
— Вы позволите мне снять трубку и рассказать все полиции?
— Я не могу, мистер Мейсон.
— Почему?
— Вы знаете, почему. Как только Энни узнает о том, что я
была там с Джорджем Латтсом, он сразу поймет, что именно я ввела вас в
компанию. Деньги, вложенные мной для спасения моего брака, безнадежно разрушат
его.
— Я повторяю, что по закону вам следует сообщить обо всем в
полицию.
— Предположим, я этого не сделаю. Вы собираетесь меня
предать?
— Я ваш адвокат, — сказал Мейсон.
— Как насчет мисс Стрит? — спросила Сибил Харлан, глядя на
Деллу Стрит тяжелым, оценивающим взглядом.
— Она мой секретарь, — сказал Мейсон. — Все, что она знает,
— это закрытая информация. Вы можете на нее рассчитывать.
— Довольно неплохо, — проговорила она.
— Что вы имеете в виду?
— Если я сделала ставку, то не буду хныкать при проигрыше.
Вас не должно это волновать, мистер Мейсон. Я приму свою пилюлю, войду в
газовую камеру с улыбкой на лице и с песней в сердце. Если я не получу своего
мужа, если я не спасу свой брак, я не буду жить.
Мейсон нахмурился.
— Именно это меня и пугает в вас. Вы играете свою
собственную и весьма своеобразную игру. И когда вы делаете ставку, то не знаете
никаких пределов.
— Если я буду делать ставку, то поставлю все жетоны из своей
стопки.
— Ну, вы это уже сделали, — сказал он. — Вы собираетесь
сообщить в полицию?
— Нет.
— По правилам, это должен сделать я, — сказал Мейсон.
— Выбросьте из головы правила. Будем практиками. Вы
собираетесь это сделать?
— Наверное, нет, раз вы попросили меня об этом. Но все же я
думаю, что нам лучше поступить именно так.
— Почему?
— Потому что они могут узнать, что вы были там с Латтсом, а
если вы не сообщите в полицию…
— А сейчас не слишком поздно заявлять в полицию?
— Уже довольно поздно, конечно, — согласился Мейсон.
Она настаивала на своем:
— Посмотрите на происшествие с точки зрения полиции и газет.
Я пошла туда с Латтсом. Что-то произошло, и теперь он застрелен. Я убежала. И
не пыталась сообщить в полицию. Я взяла такси, отправилась на Юнион-Стейшн,
чтобы водитель такси не мог меня выследить. Потом я проконсультировалась со
своим адвокатом, который посоветовал мне позвонить в полицию. Если сопоставить
все факты, о чем это может говорить?
— Это значит, что вы будете подозреваемым номер один.
— Правильно, — сказала она. — Значит, сейчас ничего больше
нельзя сделать, кроме как попытаться это скрыть. Кроме того, никто и никогда не
сможет доказать, что я была там с Латтсом.
Мейсон задумчиво посмотрел на нее.
— А где тот пистолет, что был у вас?
— В моей машине, в бардачке.
— Вы перекладывали его в свою сумочку.
— Я знаю, но я снова положила его в машину, когда пошла в
косметический салон.
— Он сейчас там?
— Боже мой, я надеюсь. Я закрыла бардачок и припарковала
машину. Конечно, я думаю, воры иногда добираются до запретных отделений для
перчаток.
Мейсон задумчиво сжал губы.
— Итак, мистер Поверенный, — сказала она, — я в ваших руках.
Что нам делать дальше?
— Вначале мы поедем и посмотрим на тот пистолет в бардачке
вашей машины.
— А потом?
— Погодите минуточку, — сказал Мейсон. Он стоял рядом с
письменным столом, его глаза сузились.
Она попыталась что-то сказать, но он раздраженно прервал ее:
— Водитель такси рассмотрел вас?
— Уверена, что да.
— Вы были одеты в белое?
— Да. Я была одета в то же, в чем я сейчас.
— Довольно странно, — сказал Мейсон, — прогуливаться вдоль
пригородной дороги в таком виде.
— Знаю.
— Водитель такси вспомнит вас.
— Конечно.
— Что это было за такси?
— С красной полосой, компании «Красная линия».
— Вы не запомнили номер?
— Господи, нет, конечно.
— И в этом такси вы доехали до Юнион-Стейшн?
— Да.
Мейсон пожал плечами:
— Ну, мы ничего не можем… минутку. Сколько вы заплатили по
счетчику?
— На счетчике было два доллара девяносто пять центов. Я дала
ему три с половиной.
— Он перевел счетчик?
— Да.
— Оттуда выскользнул листок бумаги?
— Да, квитанция.
— Полагаю, вы ее выбросили?
— Нет, она у меня.
— Отлично, — сказал Мейсон, — давайте на нее посмотрим.
— Что из нее видно?
— Виден номер такси, номер поездки и уплаченная сумма, —
проговорил Мейсон, разворачивая смятый клочок бумаги.
Внезапно он положил бумажку в кошелек и сказал, обращаясь к
Делле Стрит:
— Делла, задействуй Пола Дрейка. Номер такси семь-шестьдесят
один. Такси «Красная линия». Найди, где оно сейчас. Пусть Дрейк посадит
человека в машину и проследит за такси. Мне нужно знать, что делал водитель
такси каждую минуту до окончания рабочего дня.
— Не понимаю, что это даст, — удивилась миссис Харлан. —
Чего вы пытаетесь достичь, мистер Мейсон?
Мейсон пропустил вопрос мимо ушей и сказал миссис Харлан:
— Поехали. Делла, а ты подожди здесь. Делла Стрит кивнула.
