— Хорошо, — сказал Мейсон. — Что вы сказали полицейским?
— Ничего.
— Ничего?
— Ничего.
— Даже на предварительном допросе?
— Да. Я им сказала, что вышла из косметического кабинета —
они все равно узнали бы о моем визите туда. Ведь я предупредила служанку, чтобы
она на все телефонные звонки отвечала, что я там. Но, кроме этого, я им ничего
не сообщила. Я заявила, что занималась сугубо личным делом и не собираюсь об
этом говорить.
— Вы имеете в виду, — уточнил Мейсон, — что вы не сказали им
даже…
— Мистер Мейсон, я им ничего не сказала!
— Хорошая девочка, — похвалил ее Мейсон. — Ничего им не
говорите, пока мы не выясним, каково наше положение. Но, боюсь, оно окажется не
слишком приятным.
— Это я перенесу, — улыбнулась она. — Сейчас я все могу
вынести.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Сожмите покрепче губы, а я
постараюсь сделать все, что смогу.
Адвокат подал знак надзирательнице. Встреча была окончена,
Сибил Харлан увели, и он проводил ее взглядом.
Мейсон позвонил Гарри Блэнтону в офис Пола Дрейка:
— Я хотел бы знать, где находились определенные люди ровно в
четыре тридцать, днем, третьего числа. Можете сообщить?
— Конечно. Это будет стоить вам денег, но я могу получить
информацию, если это вообще возможно. Конечно, вам придется поверить на слово,
без доказательств.
— В таком случае я должен знать, что доказательств в самом
деле нет, — сказал Мейсон.
— О'кей, — ответил Блэнтон. — Продиктуйте мне имена, мистер
Мейсон. Мы постараемся.
Мейсон достал список из кармана:
— Герберт Докси, зять Латтса; Рокси Клаффин; Энрайт Харлан;
Эзекил Элкинс — директор «Силван Глэйд девелопмент компани»; Реджерсон Б. Неффс
— также директор; Клив Ректор — еще один директор.
— О'кей. Кто еще, мистер Мейсон?
— Пока достаточно. Займитесь ими, — сказал Мейсон. — И есть
еще вопрос. Из пистолета стреляли трижды. Одна пуля вошла в грудь Латтса.
Попытайтесь узнать, где стреляли из пистолета и когда были разряжены две другие
гильзы.
— Ну, это может не получиться, — предостерег Блэнтон. — У
нас есть контакты, но, вероятно, этим вопросом и полиция сейчас занимается.
— Постарайтесь, сделайте все, что можете, — сказал Мейсон и
повесил трубку.
Глава 10
Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, массивный мужчина,
поднялся со своего места после слов судьи Хойта:
— Дело штата Калифорния против Сибил Харлан.
Ваша честь, — начал Бюргер. — Это предварительное слушание.
На предварительном слушании следует определить, совершено ли убийство, и если
это так, то есть ли вероятная причина считать подсудимого виновным в этом
преступлении. В обычных случаях, — продолжал он, — предварительные слушания
проходят организованно, вырабатывая заключение. Но когда адвокатом обвиняемой
стороны является мистер Перри Мейсон, мы сталкиваемся с юридической
пиротехникой, перекрестными допросами, драматическими утверждениями и целым
рядом приемов, которые, по мнению прокуратуры, совершенно не должны иметь место
на предварительном слушании. Поэтому я решил, что буду проводить это
предварительное слушание самостоятельно, без всей этой излишней драмы.
Судья Хойт сурово посмотрел на Перри Мейсона.
— Суд не имеет желания лишать подсудимую ее прав, — сказал
он. — Но суд признает, что иногда предварительными слушаниями ловко и искусно
манипулируют, так что они выходят далеко за рамки того, что имелось в виду
законодателями. Вы хотите сделать какое-либо заявление, мистер Мейсон?
— Никакого. — На лице Мейсона была маска ангельской
невинности. — Я полагаю, суд не собирается лишать адвоката права на
перекрестный допрос.
— Конечно нет, — резко сказал судья Хойт. — Но перекрестный
допрос должен проводиться пристойно и строго в рамках закона.
— Спасибо, ваша честь, — сказал Мейсон так, будто судья
оказал ему великую милость.
— Продолжайте, — рявкнул судья Хойт на окружного прокурора,
явно раздраженный поведением Мейсона, но пока не находя оснований для выговора.
— Я вызываю доктора Джулса Оберона, — сказал Гамильтон
Бюргер.
Доктор Оберон вышел на место свидетеля и отрекомендовался
как врач, хирург, помощник коронера и эксперт в области патологии. Он заявил,
что осуществлял вскрытие тела Джорджа К. Латтса.
— Что послужило причиной смерти?
— Револьверная пуля тридцать восьмого калибра, которая
прошла через грудь и частично повредила левую общую сонную артерию.
— Это было причиной смерти?
— Да, сэр.
— Где была пуля?
— Я обнаружил ее в теле при вскрытии.
Доктор Оберон достал из кармана маленький пузырек и сказал:
— Это — запечатанный пузырек. Я положил сюда пулю и листок бумаги
со своей подписью, а затем закупорил стеклянной крышкой. Я вынимал пулю лишь
один раз для того, чтобы ее могли исследовать эксперты по баллистике. Затем я
снова положил пулю и запечатал пузырек.
— Жертва умерла мгновенно?
— Думаю, он мог сделать несколько шагов по ступенькам.
— Доктор, учитывая, что тело было обнаружено лежащим на
ступеньках вниз головой, можно ли заключить по характеру его ранения, что
погибший шел по ступенькам до того, как умер?
— Да, он мог сделать несколько шагов вверх по лестнице, а
затем упасть вниз.
— Какой была траектория пули?
— Снизу вверх. Латтс стоял лицом к убийце, а нападавший
держал пистолет примерно на уровне его бедра.
— Вы знаете время, когда наступила смерть?
— Да, сэр. Мистер Латтс умер между четырьмя двадцатью и
четырьмя сорока.
— Как вы определили время смерти?
— По температуре тела и по состоянию пищи в желудке.
— Вы сами знаете, когда он ел?
— Лишь с чужих слов.
— Тогда я больше не буду вас спрашивать об этом, — заключил
Бюргер. — Можно задавать перекрестные вопросы.
— Теперь, — сказал судья Хойт, — мистер Мейсон, я
предоставляю подсудимой все права. Но хочу предостеречь, что на этот раз суд не
допустит лишних вопросов. Перекрестный допрос должен соответствовать вопросам,
заданным на прямом допросе.
