— Верно, если там так написано.
— И что это значит?
— Значит, мой сменщик довел счет поездок до девяти
шестидесяти восьми включительно. Моя первая поездка имела номер девять
шестьдесят девять.
— И это была поездка в клуб «Джонатан»?
— Правильно.
— Тогда ваша поездка в загородный клуб шла под номером
девять семьдесят?
— Верно.
— А номер вашей поездки с подсудимой должен быть девять
семьдесят один?
— Думаю, да. Листок у вас, не у меня.
— Тогда взгляните на него, пожалуйста, — сказал Мейсон, подходя
к свидетелю и показывая ему листок бумаги.
— Да, я смотрю.
— Правильно? Это была поездка номер девять семьдесят один?
— Правильно.
— Тогда как могло случиться, — спросил Мейсон, — что на
квитанции, которую, по вашим словам, вы дали подсудимой на Юнион-Стейшн,
записан номер поездки девять восемьдесят четыре?
— Что?
— Минутку, минутку! — закричал Гамильтон Бюргер. — Минутку!
Давайте это выясним. До того, как свидетель ответит на вопрос, я хочу проверить
бумагу.
Я протестую против такого метода допроса. Против вопроса,
предполагающего неочевидные факты. Протестую, так как нарушается положенный
порядок перекрестного допроса.
— Перекрестный допрос ведется правильно, — заявил судья
Хойт. — Но свидетель воздержится от ответа, пока суд и адвокаты не ознакомятся
с этими бумагами.
Обозленный Гамильтон Бюргер подошел к Перри Мейсону,
выхватил бумагу из рук свидетеля своими толстыми, сильными пальцами и спросил у
клерка:
— А где квитанция такси? Позвольте мне посмотреть на нее.
— Минутку, — сказал судья, — суд тоже хочет взглянуть на эти
бумаги, мистер обвинитель.
— Да, конечно, ваша честь.
— Передайте их сюда, пожалуйста.
Гамильтон Бюргер передал судье листок с записями поездок и
квитанцию такси, добавив:
— С позволения суда я заявляю, что произошла какая-то
техническая ошибка, которую можно объяснить. Возможно, это опечатка. Это не
может быть аргументом, поэтому я возражаю против расспросов свидетеля об этой
бумаге адвокатом. Факты говорят за себя. Я выясню этот вопрос позже, не
заставляя свидетеля заниматься безнадежным делом — объяснять какую-то опечатку.
— Возражение по этому вопросу будет… — начал судья Хойт, —
…минутку. Суд берет управление на себя. Суд задаст свидетелю несколько
вопросов, а адвокаты с каждой стороны не будут меня прерывать. Мистер Кедди, вы
это понимаете? — спросил он свидетеля.
— Я не понимаю, как этот номер попал на квитанцию.
— Свои записи поездок вы понимаете?
— Да.
— Могло ли случиться, что вы ошиблись в номерах поездок?
— Давайте разберемся. Если произошла ошибка при
переписывании номера поездки со счетчика, то правильный номер поездки, который
мне нужно было переписать… посмотрим… девять восемьдесят один, тогда моя первая
поездка в клуб «Джонатан». Потом девять восемьдесят два… Погодите минутку,
поездка в клуб «Джонатан» — это номер девять восемьдесят два. Тогда поездка в
загородный клуб — это номер девять восемьдесят три. А девять восемьдесят четыре
— поездка с этой женщиной. Теперь мне не кажется, что я ошибся и написал девять
восемьдесят два. То есть не кажется, что я мог написать девять шестьдесят
девять, желая написать девять восемьдесят два.
— Бывает, что вы иногда ошибаетесь? — спросил судья Хойт.
— Думаю, да. Бывает, что допускаешь ошибки: иногда пишешь
неправильный номер или забываешь написать поездку. Но это случается не слишком
часто. Все записи полностью проверяются в главной конторе примерно раз в
неделю. Мы приходим туда и все перепроверяем. Они следят за нашими маршрутами…
Ну, вы знаете, как это бывает. Для таксиста всегда есть соблазн схитрить и при
возможности заработать побольше. Но они ведут свои записи, чтобы знать, как
работают машины и таксисты… Короче говоря, на них никто не заработает.
— Теперь давайте разберемся, — сказал судья Хойт. — Если вы
приняли машину после поездки девять шестьдесят девять, то поездка в клуб
«Джонатан» была под номером девять семьдесят.
— Верно.
— Значит, ваша поездка с подсудимой была под номером девять
семьдесят один?
— Ну, так должно быть, но на квитанции ясно написано —
девять восемьдесят четыре.
— Минутку, минутку, — вклинился Гамильтон Бюргер.
— Не перебивайте меня, — заявил судья. — Я пытаюсь все
проверить. Посмотрим, я хочу сосчитать поездки на вашем листке. Это должен быть
номер девять семьдесят один… семьдесят два… семьдесят три… семьдесят четыре…
семьдесят пять…
Судья Хойт сосчитал поездки, перевернул листок, поправил
очки, нахмурился, глянул на Гамильтона Бюргера и сказал свидетелю:
— Как я заметил, мистер Кедди, если вы начинали с поездки
номер девять шестьдесят девять, как вы говорили, то по вашему листку против
номера девять восемьдесят четыре помечено: «Осмотр собственности».
— Дайте взглянуть, — попросил Кедди. Он взял листок бумаги и
нахмурился.
— Минутку, минутку, подождите. Я помню эту поездку. Я
подобрал двух дам где-то на Северном Ла-Бреа. Они хотели поехать посмотреть
какую-то собственность. Сначала они мне сказали ехать смотреть собственность,
потом — ехать по какой-то улице, и внезапно одна из них сказала: «Это здесь.
Остановите прямо здесь». И она начала требовать, чтобы я немедленно остановил
машину. Я остановился, они заплатили и вышли.
— Среди этих двух женщин была подсудимая? — спросил судья
Хойт.
— Нет. Я ее не видел со времени первой поездки до очной
ставки в полицейском участке на следующее утро.
— Вы уверены? — переспросил судья. — Вы помните? Ведь по
вашим словам, там было две женщины.
— Давайте разберемся, — сказал Кедди. — Одна из этих женщин
была немного полная, а другая… Я не могу ее как следует вспомнить, судья. Я
вожу много людей и…
— Вопрос в том, можете ли вы утверждать, что это была не
обвиняемая?
— Я не помню ее так ясно, но обвиняемую я не видел до
следующего утра… То есть после того, как я ее подобрал на том перекрестке.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Если суд позволит, — начал Гамильтон Бюргер, — я думаю,
картина начинает проясняться…
— Минутку, — сказал судья Хойт. — Минутку. Я не хочу, чтобы
адвокаты с обеих сторон меня перебивали. Я хочу самостоятельно задать эту серию
вопросов.
