Глава 15
Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк собрались в личном
офисе адвоката. Настроение у всех было мрачное.
— Черт возьми, Перри, — сказал Пол Дрейк, — неужели ты не
мог усомниться в уликах? Разве ты не мог задать перекрестный вопрос и…
— Конечно, мог, — перебил его Мейсон. — Но в этом деле такой
способ не пройдет. Присяжные — неглупые ребята, Пол. Как только пытаешься
бросить тень на улики, которые для всех очевидны, довольно скоро присяжным
приходит в голову мысль, что ты боишься правды. Можно понять, что произошло в
этом деле, — продолжал Мейсон. — Гамильтон Бюргер взялся за меня. Он подготовил
все заранее, настроившись на то, что это дело должно быть разработано настолько
тщательно, что не останется ни малейшей возможности для чего-то
непредвиденного. Конечно, он надеялся, что я буду биться лбом о стену,
постоянно протестуя и задавая массу перекрестных вопросов. Я бы мог выиграть
пару технических моментов, но потерял бы сочувствие присяжных. В этом деле все
факты так аккуратно согласованы, что не может возникнуть никаких вопросов.
Конечно, моя клиентка сказала мне, что из пистолета, который она положила
обратно в отделение для перчаток, не стреляли, что это был тот самый пистолет,
который она доставала из отделения для перчаток; что она взяла такси до дома,
так как ее чулки и туфли настолько запачкались при беге, что ей было стыдно
показываться. Может быть, это правда. Но она лгала мне раньше. Без сомнений,
она снова лжет. В отчаянном положении женщина всегда старается приукрасить
факты в свою пользу.
— Будь я адвокатом, — произнес Пол Дрейк, — я бы не
представлял клиента, который мне лжет.
— Тогда бы у тебя было не слишком много клиентов, — заметил
Мейсон, — особенно в уголовных делах. Не знаю, почему так выходит, но, пожалуй,
лишь один клиент из пятидесяти говорит тебе полную правду. Почти все клиенты,
даже полностью невиновные и честные, пытаются подсластить факты так, чтобы они
говорили в их пользу.
— Что ты собираешься делать? — спросил Дрейк.
— Боюсь, я все поставлю на подбитый глаз Эзекила Элкинса, —
сказал Мейсон. — Если бы я мог устроить ему перекрестный допрос и придать
особое значение его синяку, то я, возможно, заклеймил бы его как убийцу Джорджа
Латтса. В противном случае мне придется вызвать обвиняемую для показаний перед
присяжными, а когда я это сделаю, Гамильтон Бюргер ее прикончит.
— Больше выбора нет?
— Сейчас я больше ничего не вижу, — ответил Мейсон.
— Скажу тебе, Перри, что я не мог доказать, что Элкинс попал
в какую-то автокатастрофу, но не мог доказать и обратное.
— Преимущество метода, которым я веду это дело, — сказал
Мейсон, — в том, что присяжные начинают тебе сочувствовать. Они понимают, что
ты не собираешься тратить впустую их время и время суда. Они поймут, что если я
теперь устрою жесткий перекрестный допрос, то у меня для этого есть довольно
веская причина, и они будут прислушиваться. В этом моя стратегия. Так должно
быть. Пропустив предварительно всех свидетелей, я ухвачусь за Элкинса и тем
самым произведу наибольшее впечатление на присяжных.
— А потом ты собираешься поставить обвиняемую перед
присяжными?
— Зависит от того, чего я добьюсь от Элкинса, — ответил
Мейсон. — Я могу вызвать серьезные подозрения у присяжных. Возможно, мне
удастся не вызывать обвиняемую, хотя шансов здесь — один из тысячи.
— Я бы не хотел оказаться сейчас на твоем месте, — сказал Пол
Дрейк. — Мне это дело совсем не нравится.
— Мне оно самому не нравится, — признался Мейсон. — Но если
ты играешь в карты, то тебе иногда не везет. И не стоит бросать карты только
из-за того, что расклад не в твою пользу. Нужно пытаться… Нужно стараться в
любом деле, которым занимаешься. Что ты разузнал о меткой стрельбе, Пол?
— То есть?
— Ну, обо всех наших участниках, какой у них опыт в
обращении с пистолетами?
— Так, — сказал Дрейк, открывая записную книжку, — если тебе
нужен список людей, которые могли промахнуться по Латтсу с расстояния в десять
футов, то их можно пересчитать по пальцам.
— Кто это?
— Элкинс — это раз. Он никогда в жизни не стрелял из
пистолета. Твой клиент — это два. Она говорит, что закрывает глаза, когда
нажимает на курок. Она призналась в этом одной из своих подруг. Если хочешь
заподозрить Рокси Клаффин, то она тоже плохой стрелок — предположительно.
Энрайт Харлан вроде бы учил ее стрельбе, но она не преуспела, очевидно. С
другой стороны, имеем Реджерсона Б. Неффса, который заявляет, что хорошо
стреляет из пистолета, во всяком случае, стрелял в молодости. Имеем Энрайта
Харлана, лучшего стрелка, Герберта Докси, выигравшего целую связку медалей в
стрельбе из пистолета, и Клива Ректора, который называет себя очень хорошим
стрелком.
Мейсон начал вышагивать по комнате:
— Кто сказал Латтсу, что меня наняла миссис Харлан, а, Пол?
Дрейк пожал плечами и сказал:
— Это довольно загадочно. Очевидно, он получил это по
банковским каналам. Когда он с Докси пошел на ленч, он, конечно, еще ничего не
знал. Потом ему пришла в голову мысль, он пошел к телефону там же в ресторане и
позвонил кому-то, вероятно, знакомому в банк. Наверняка они проследили за
чеком, который вы поместили на свой счет.
— Это противозаконно, — отметил Мейсон. — Это означало бы
нарушение банковских правил.
— Я знаю. Но такие случаи бывают.
Мейсон снова начал ходить по комнате.
— Шеф, — заботливо сказала Делла Стрит, — кажется, вы
собираетесь провести на ногах всю ночь, расхаживая по комнате и пытаясь все
уяснить.
С каменным лицом Мейсон сообщил:
— Итак, мы имеем несколько составных звеньев мозаики.
Некоторые из них подходят, а некоторые — нет. Я собираюсь переставлять их до
тех пор, пока не найду подходящее сочетание.
— Какие результаты ты хочешь получить, Перри?
— Что делает Рокси Клаффин?
— В основном злорадствует. Она сейчас на седьмом небе, а
Энрайт Харлан — овца, которую она ведет на бойню. Возможно, она планирует
заключить договор о субаренде ее дома: уже начала его вычитать. Сегодня она
вытащила из своего гаража какой-то старый хлам, свалила его в кучу, а потом
вывезла.
— Какой хлам? — у Мейсона сузились глаза.
— Старые банки из-под краски, разбитый чемодан, табуретку,
старые трубы, какие-то холщовые мешки, ящик металлолома и хлама.
— И где все это? — спросил Мейсон.
— На свалке. Мой человек следил, как она все это грузила, и
все просмотрел после ее ухода: там ничего нет.
