Алексис насупилась, стиснув челюсть.
— Не понимаю, чего он вечно к тебе придирается. Ты ведь уже сотню раз загладил свою вину.
Ноа выехал на трассу.
— Все сложно.
Праведный гнев Алексис сменился желчной усмешкой.
— Вчера ко мне заявилась сестра, о которой я даже не догадывалась, и попросила пожертвовать почку для моего давно пропавшего отца. Думаю, я способна переварить сложности.
Ноа оторвал ладонь от руля и потер напряженные плечи.
— Он обещал отцу за нами присматривать. И, когда мы были маленькими, а мама пыталась смириться с потерей, он нам очень помог. Но теперь, кажется, он злится из-за того, что мы больше в нем не нуждаемся. — Он раздраженно выдохнул. — Иногда я даже думаю, его бесит, что я больше не тот бунтарь. Будто ему больше нечем заняться, кроме как устраивать мне взбучки.
— Вряд ли твой отец хотел, чтобы Марш отрывался на тебе до конца жизни.
Столь точное и проницательное замечание в духе Алексис подействовало на Ноа, как удар под дых. Он так вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев.
— Меня больше беспокоит мама.
Алексис напряглась.
— Он и ей грубит?
— Нет, — спешно ответил Ноа, и она немного расслабилась. — Поверь, я бы не стал подобного терпеть. Просто мне кажется, именно из-за него она так и не начала жизнь с чистого листа.
— Думаешь, они больше, чем друзья?
— Думаю, что бы их ни связывало, их отношения вредят им обоим.
— Сложно оценить чьи-то отношения со стороны.
Ее слова вызвали волну стыда — ему ли это не знать. Он уже несколько месяцев боролся со всеми, кто пытался рассудить их с Алексис отношения.
Тихий перезвон сообщения спас его от ответа. Алексис выудила телефон из сумки и уставилась на экран дольше необходимого.
— В чем дело?
— Это Кэнди.
— Откуда у нее твой номер?
Алексис принялась массировать висок.
— Я дала ей визитку до того, как узнала… зачем она пришла.
— Чего она хочет?
— Ей нужно вернуться в Хантсвилл завтра вечером. Она спрашивает, смогу ли я встретиться с ней в отеле.
— Уже завтра? — в вопросе прозвучало больше негодования, чем хотелось бы.
Алексис ответила очередным беспомощным пожатием плеч.
— Разве я могу отказаться?
— Запросто. — Ноа ослабил хватку на руле, чтобы не порвались сухожилия. — Просто напиши «нет».
— Ноа, она в отчаянии. Разве я могу стоять в стороне и молча наблюдать, как умирает ее отец, если у меня есть возможность его спасти?
Ноа провел рукой по волосам. Алексис подозрительно на него уставилась.
— В чем дело?
— Просто мне нестерпимо смотреть на то, как ты переживаешь о других больше, чем о себе.
— Тут вопрос жизни и смерти.
— Именно! И, кажется, ты забываешь, что не только его жизнь в опасности.
— Донорство почек — безопасная операция. Их проводят постоянно.
Ноа хотел возразить, но сдержался. Она и так тащила на плечах чрезмерный груз забот, он не желал усугублять ситуацию. Вместо этого он положил руку на ее напряженную ладонь и слегка сжал.
— Чем я могу помочь?
Облегчение, отразившееся на ее лице, было почти физически ощутимо.
— Сходишь со мной на встречу?
— Разумеется.
Алексис включила радио и настроила на их любимую станцию. Оставшийся путь они проделали в молчании. Музыка говорила то, чего не мог сказать Ноа.
Глава восьмая
Когда они вернулись к Алексис, Пирожка нигде не было видно. Ноа положил на столешницу пакет с остатками ужина, которые завернула им с собой мама. Взгляд зацепился за странный красный ремешок на столе.
— Что это такое? — Он опасливо взял предмет кончиками пальцев и приподнял.
— Кошачья шлейка.
— Кошачья?
— Ветеринар сказал, что Пирожку нужно больше гулять. Но не хочу больше выпускать его одного, потому купила эту штуку.
— Собираешься выгуливать Пирожка?
— Думаю, ему понравится, — сказала Алексис с такой наивной непосредственностью, с какой дети клянутся, что в рождественскую ночь слышали топот копыт по крыше. Бедняжка даже не догадывалась, с каким монстром живет. Знала бы она, сколько дохлых существ притащил котяра к ногам Ноа за прошедший год… Впрочем, Ноа сам старательно скрывал от нее этот факт, спешно избавляясь от улик. Как те родители, которые подкладывают подарки под елку и рисуют на полу снежные следы Санты.
— Уже пыталась натянуть на него эту штуковину?
— Еще нет, сперва надо разобраться, что к чему. Не желаешь помочь?
Ноа недоверчиво оглядел хитроумное приспособление. Непонятно, что и куда нужно надевать, только в одном сомневаться не приходилось — если в дело замешан Пирожок, ничего хорошего не жди.
— Пирожок, кыс-кыс-кыс, — почти пропела Алексис.
Из-за спины Ноа раздался дикий рев, отчего волосы на загривке встали дыбом. Он нервно сглотнул и медленно обернулся. Пирожок стоял всего в паре шагов от него.
— А вот и он, — хрипло проговорил Ноа.
Лекса прошла мимо и взяла на руки монстра, который злобно глядел на Ноа своими глазами-щелочками.
— Давай я его подержу, а ты наденешь шлейку? — предложила Лекса, вставая у стола.
Ужасная затея. Тем не менее Ноа не хотел подводить подругу, поэтому взял шлейку и медленно подошел к красавице и чудовищу.
Из груди Пирожка раздавался низкий рык, отдаленно похожий на мурлыканье.
— Мне кажется, сперва надо обернуть самую длинную штуку вокруг туловища и застегнуть на животе, — неуверенно проговорила Алексис, вертя кота в руках.
Ноа нервно сглотнул и приблизился. Во взгляде Пирожка мелькнул стальной блеск — обещание скорой и мучительной смерти. Ноа осторожно положил шлейку на пушистую спину…
Ничего не произошло.
Алексис приподняла вялую тушку, чтобы Ноа мог застегнуть ремешок на животе. Внезапно мурлыканье прекратилось, и Ноа испуганно замер. Всем известно, что кошачий живот — минное поле. А у этого кота так и вовсе одна сплошная мина. Ноа однажды наступил на нее и усвоил урок на всю жизнь.
— Все нормально, — успокоила его Алексис. — Застегивай поплотнее.
Ноа невольно задрожал, прежде чем потянуться за двумя концами шлейки под густой шерстью кота. Задержав дыхание, осторожно застегнул ремешок.
Пирожок даже не шелохнулся.
