— Так что ты теперь собираешься делать?
Ноа окунул тост в желток и изобразил непонимание.
— Насчет чего?
— Насчет ее взгляда? — объяснил Колтон.
Ноа пожал плечами.
— Да ничего.
— Не, приятель, ты не можешь ничего не делать. Она же тебя заценивала!
Ноа фыркнул, стараясь игнорировать выступивший липкий пот.
— Парни, вы начитались своих любовных романчиков. К слову, тот, что ты мне дал, — хрень полная. Ты сам-то знаешь, о чем он?
Мак откинулся на спинку стула.
— Конечно. И что с ним не так?
— Он о мужике, который бросил собственную дочь! Ты серьезно предлагаешь мне брать пример с такого козла?
— Внезапно появившийся ребенок — довольно популярный сюжетный поворот любовных романов.
Ноа издал задушенный звук — наполовину смех, наполовину пренебрежительное фырканье.
— И люди считают это романтичным?
Мак вздохнул и возвел глаза к небу, будто умоляя Бога о терпении.
— Это сюжетный прием, используемый для того, чтобы донести до читателя существенную мысль.
— Какую же?
— О важности прощения.
Теперь уж Ноа рассмеялся открыто.
— Хрень полная! Некоторые проступки непростительны.
Мак отпил кофе.
— Вероятно. Но не в этом суть.
— Ага, суть в том, что я не научусь, как построить отношения с Алексис, у парня, который ничем не лучше ее мудака-отца.
— Нельзя судить о книге по первой главе, — возразил Малколм. — Дай ей шанс.
— Нет, — упрямо отрезал Ноа.
Русский похлопал его по руке.
— Ноа, почему ты все время такой злой?
— Он не злой, — фыркнул Колтон поверх своей чашки кофе. — Он неудовлетворенный.
— Пошел ты, — огрызнулся Ноа, пригрозив ему пальцем.
— Приятель, Алексис явно дала понять, что не только хочет, но и готова перевести ваши отношения на новый уровень, — сказал Мак. — Чего же ты мешкаешь?
— Ты, что ли, спал, когда я рассказывал про ее отца? У нее сейчас тяжелый период, куча стресса и…
— Алексис не хрупкая фарфоровая статуэтка.
— Знаю, — ощетинился Ноа. Напротив, Алексис — самый сильный человек из всех его знакомых. — Просто у нее в жизни сейчас творится черт знает что, и я не хочу еще больше все усложнять, спрашивая у нее, какого хрена она пялилась на мои соски!
В зале внезапно повисла тишина, на их столик уставились двадцать пар глаз.
— Это он про собаку, — громко сказал Мак посетителям. — Ничего интересного.
У Ноа из груди вырвалось глухое рычание.
— Я взломаю твой телефон и выложу в «Инстаграм» все голые фотки!
Мак раскинул руки.
— Валяй! Они особенно хороши!
— Слушай, — начал Малколм, комкая салфетку. — Полагаю, Мак пытается сказать, что существует тонкая грань между тем, чтобы с пониманием отнестись к проблемам Алексис, и тем, чтобы обращаться с ней так, будто она сама не знает, чего хочет.
— Какая, к черту, разница?
— Большая. — Малколм наклонился ближе. — Сейчас ты ведешь себя так, будто твое влечение к ней не взаимно. Это нечестно по отношению к вам обоим. Она заслуживает знать о твоих истинных чувствах, а ты заслуживаешь знать, взаимны ли они.
— Я не могу рисковать нашей дружбой.
— И тебя устроит одна дружба?
— Если только так я смогу быть с ней, то да.
— Даже если она начнет с кем-то встречаться?
Повисла напряженная тишина. Мак фыркнул.
— То-то же.
Ноа охватила внезапная волна усталости. Он отложил вилку и провел ладонями по лицу. Долгое мгновение спустя он поднял взгляд — друзья терпеливо наблюдали за ним с одинаковым выражением любопытства на физиономиях.
— Не знаю, что мне делать, — наконец признал Ноа.
— К счастью, мы знаем, — засиял Мак. — Приходи завтра в бар в три часа.
У Ноа внутри образовался тревожный ком.
— Для чего?
Мак широко улыбнулся.
— Для посвящения в клуб!
Черт бы его побрал…
Глава десятая
Несколько часов спустя Ноа остановился перед домом Алексис, чтобы отвезти ее на встречу с Кэнди. Он так не волновался из-за поездки с тех пор, как… да вообще никогда. Вчера вечером нечто переменилось, по крайней мере для него, и теперь будет сложно сохранять спокойствие. Хотя ради этого она и позвала его с собой.
Алексис уже ждала на тропинке к дому, на ней был длинный кардиган и легинсы. Она робко улыбнулась и объяснила:
— Увидела, как ты подъезжаешь, и сразу вышла.
Ноа открыл для нее дверцу, дождался, когда она сядет, и вернулся к водительскому сиденью. Усевшись за руль, он вдруг осознал, что не дышал все это время, и выдохнул.
— Спасибо, что согласился меня подвезти, — поблагодарила Алексис, пристегиваясь. Она избегала его взгляда.
— Ты не передумала ехать?
— Нет.
Однако уверенной она не выглядела. Руки на коленях нервно подрагивали, губы сжались в тонкую линию, а уголки покраснели, словно их весь день покусывали от беспокойства.
— Тебе не обязательно…
Окончание фразы оборвал суровый взгляд. Ноа выставил перед собой ладони, сдаваясь.
Поездка в центр прошла в тишине и быстро закончилась. Когда они припарковались на подземной парковке отеля, в котором остановилась Кэнди, никто не двинулся с места. Какое-то время они просто молча сидели в темноте, уставившись на подсвеченную красным табличку «Лифт».
Наконец Ноа повернулся к Алексис.
— Готова?
Он вышел первым, подошел к ее дверце и подал ей руку. Выбравшись, вместо того чтобы отпустить его ладонь, она переплела их пальцы — столь естественно, будто они уже сотню раз так делали. У Ноа в груди отчаянно затрепетало сердце. Зайдя в лифт, она отпустила его руку, чтобы нажать на кнопку нужного этажа.
— Где нас ждут?
— В баре.
— Она одна?
— Вроде бы.
Двери лифта отъехали, открывая вид на вестибюль с мраморной плиткой. Когда они выходили, Ноа положил ладонь Алексис на спину. Мышцы под его пальцами напряглись, тем не менее она не отстранилась. И вновь в груди отчаянно заныло.
— Сюда, — сказала она, указывая на вход с вывеской бара, рядом с которым стояла хостес.
