Ее прямота, столь ей свойственная, в этот раз привела его в замешательство.
— Тогда давай сперва я скажу? Я уже подобрал слова.
Ее голова вяло качнулась из стороны в сторону.
— Я сейчас не могу, полно работы.
— Работа подождет.
— Нет.
— Черт побери, Лекса, хватит говорить со мной как с очередным недовольным посетителем!
Она тяжело сглотнула и наконец посмотрела ему в глаза. Ноа уже так долго ее не касался, так непривычно долго. Стремительно преодолев разделяющее их расстояние, он взял ее лицо в ладони.
— Поговори со мной.
— Я во всем виновата, прости меня.
— Ты ни в чем не виновата!
— Зря я тебя поцеловала.
В голове зазвенел сигнал тревоги. Он уронил руки и отступил. Она избегала его взгляда.
— Ты правильно сделал, что остановился. Это было ошибкой.
Нет! Вовсе нет! Это был самый важный момент в его жизни. Ноа не успел высказаться, поскольку она нанесла ему очередной удар:
— Я была совершенно подавлена и воспользовалась тобой.
— Ты воспользовалась мной?! — как попугай повторил нелепые слова Ноа.
Алексис коротко кивнула, прикусив губу. Он покачал головой.
— Я остановился, потому что хотел обсудить происходящее.
— И я этому рада, поскольку, очевидно, мы совершали ошибку.
Ноа подавил отчаянный стон.
— Прошу, перестань так говорить!
— Но ты явно жалеешь о произошедшем и…
— Я не жалею!
— Мне нужно время.
Он часто заморгал. Разум понимал сказанное, однако сердце отказывалось признавать.
— Что… В каком смысле?
— Я не могу нормально думать, и в таком состоянии сложно принять правильное решение, очевидно… — на этом слове Ноа ощетинился. — И мне кажется, лучше нам просто…
— Нет. О чем бы ты там сейчас ни думала, ты неправа. Не лучше.
— Мне нужно время, чтобы прийти в себя и разобраться с некоторыми проблемами.
Господи! Ноа казалось, будто она медленно отдаляется от него на корабле, тогда как он стоит на причале. Голос его не слушался, и он прочистил горло.
— Сколько? Сколько времени?
— Примерно до выходных. Мы можем поговорить после девичника.
— До выходных, — повторил он пустым, безжизненным голосом — таким же, как он сам. Уже год они ни дня не проводили без того, чтобы не увидеться или хотя бы не созвониться. У него задрожали колени, и пришлось опереться на столешницу за спиной.
— Алексис, прошу, объясни.
По ее нежной щеке прокатилась слезинка; сердце болезненно заныло.
— Мне просто нужно время.
Она стиснула руки вокруг талии и, взглянув на него последний раз, ушла в зал. Ноа оставалось только беспомощно глядеть ей вслед.
Из подсобки выбрался Пирожок и зашипел.
— Ага, и ты иди к черту, — пробурчал Ноа. Проведя ладонями по лицу, он направился к заднему выходу, однако резко замер и вернулся. Вновь остановился и повернул назад. Затем метнулся туда и обратно еще пару раз, сражаясь с желанием найти Алексис и продолжить разговор. В конце концов, отчаянно застонав и раздосадованно взмахнув руками, он вылетел на аллею и забрался в машину. Просидев там минут пять, завел мотор и отъехал. Руки чесались что-нибудь ударить.
Хотя нет, кого-нибудь.
И он даже знал, кого именно.
Глава семнадцатая
Машина стремительно ворвалась на парковку «Темпла» и резко затормозила. Ноа схватил книгу с пола, куда она улетела во время одного из виражей, и выскочил из салона, громко хлопнув дверцей, — собственно, зачем сдерживаться? Тем более это оказалось на редкость приятно и настраивало на дальнейшее представление.
Как и следовало ожидать, задняя дверь была заперта, поэтому Ноа принялся барабанить по ней кулаком, пока не щелкнул замок и не выглянула работница.
Ноа стремительно ворвался внутрь.
— Эй! — возмутилась женщина и кинулась за ним следом.
Он миновал темный коридор, ведущий к кабинетам. Тут ему навстречу вышла Соня и резко остановилась.
— Ого, что с тобой такое?
— Где он? — прорычал Ноа.
— Чего?
— Мак, где он?
— У себя, а что?
Ноа пронесся мимо нее. Когда он завернул за угол, Мак как раз выходил из своего кабинета. При виде нежданного гостя он остановился и, как обычно, по-дурацки улыбнулся до ушей.
— Привет, дружище! Ты вроде говорил, что не сможешь сегодня пойти с нами.
— Я здесь не из-за гребаной дегустации.
Ноа зашвырнул в друга книгой, которая ударила его в грудь и шлепнулась на пол. Мак медленно опустил голову, посмотрел на книгу и, вновь подняв взгляд на Ноа, вскинул бровь.
— Что, не понравилась?
Насмешка в его голосе превратила злость Ноа в пышущую ярость.
— Пошел ты на хер! Вместе со своими дебильными романчиками и дурацким клубом!
Мак наклонился и подобрал книгу с разорванным корешком и мятыми страницами.
— Приятель, ты ее испортил.
— Ой, да ты что? А ты испортил наши с Алексис отношения!
Брови Мака сошлись на переносице.
— О чем вообще речь?
— А ты прям не догадываешься?
Мак подался вперед.
— Что ты наделал?
Ноа резко развернулся. Пора отсюда сваливать.
— Стой! — позвал его Мак. — Погоди же!
— Да пошел ты!
Мак рванул вперед и преградил ему путь, раскинув руки. Ноа остановился и стиснул кулаки, готовясь к драке.
— С дороги! — прорычал он.
— Да обожди минуту! Раз ты сюда пришел, тебе, очевидно, нужна помощь, хоть ты и не готов это признать.
Возможно, Мак был прав или просто Ноа был мазохистом, однако он подчинился.
Двадцать минут спустя он уже мчался по трассе, зажатый между Колтоном и Русским на заднем сиденье внедорожника Мака. Спереди на него разочарованно оглянулся Малколм. И когда Ноа уже был готов опустошить желудок на колени Русского, ибо навыки вождения Мака оставляли желать лучшего, внедорожник припарковался перед простым коричневым зданием с полосатым козырьком и вывеской: «Банкетный сервис „Опунция“».
Русский открыл дверцу и чуть ли не вывалился наружу.
— Идем, Ноа. Вкусно покушаешь и расскажешь, почему так налажал.
