Тот испустил рекордно длинный вздох и поплелся за остальными. На входе их встретила работница в переднике и провела на открытую кухню.
— Вы же знаете, что мне плевать на это вот все? — пробурчал Ноа, плюхаясь на стул, как вечно недовольный подросток.
— Однако обидно, — надулся Мак. — Это же воспоминания на всю жизнь.
Вернулась работница с подносом коктейлей, Ноа заказал себе воды. Мак вздохнул и, дождавшись ее ухода, вновь повернулся к Ноа.
— У нас минут десять до того, как подадут еду. Давай признавайся, что натворил?
— Почему вы сразу предполагаете, будто во всем виноват я? — Не то чтобы они ошибались.
Заговорщически переглянувшись, друзья расхохотались.
— Ну естественно, дурилка, — усмехнулся Колтон.
— Выкладывай все до мелочей, — велел Малколм. — Мы должны полностью вникнуть в ситуацию.
— Мелочи чертовски личные.
— Мы понимаем… — начал друг, однако Ноа его прервал:
— И речь об Алексис. Мне некомфортно говорить о ней в таком духе.
Мак вновь вздохнул.
— Ты теперь член нашего книжного клуба, Ноа, и считай это обязательным взносом.
— Просто выкладывай быстро, раз — и все, как лейкопластырь отдираешь, — посоветовал Малколм.
Ноа глубоко вдохнул и вывалил всю историю, не слишком вдаваясь в подробности. Когда он закончил, за столом воцарилась тишина.
— Позволь кое-что прояснить, — пришел в себя Малколм. — Она сама все начала? То есть первой тебя поцеловала?
В груди одновременно потеплело и образовался тугой комок.
— Да, она сама меня поцеловала.
— То есть она буквально кинулась тебе на шею? — уточнил Колтон.
— Или действовала более деликатно, например губы подставила? — спросил Русский, из уст которого меньше всего ожидаешь услышать слово «деликатно».
Ноа поежился.
— Ну, скорее, деликатно. Сперва.
Боже, какой стыд! Прошлый рассказ про ее горячие взгляды в ванной казался верхом неловкости, однако теперь он готов был провалиться сквозь землю.
Малколм задумчиво погладил бороду.
— И ты ее остановил?
— Не сразу. Сначала мы… — у него вспыхнули щеки.
— Вы что? — спросил Мак, безуспешно пытаясь скрыть любопытство. У Ноа вновь зачесались руки ему врезать, да посильнее.
— Поцелуи перешли в более активную фазу? — предположил Малколм.
— Твою ж… — выдохнул Ноа. — Ну да.
Колтон наклонился.
— Вы обнажились?
— Чего?!
— Обнажиться — значит снять одежду, — с умным видом пояснил Русский.
— Да знаю я, что это значит! И нет, никто не обнажался.
Малколм бросил неодобрительный взгляд на Русского и Колтона, прежде чем вновь обернуться к Ноа.
— Как долго это продолжалось?
Вечность или одно мгновение.
— Несколько минут.
— То есть вы просто целовались или еще потерлись друг о друга? — скабрезно ухмыльнулся Колтон. Ноа молча показал ему средний палец.
— Что дальше-то было? — поторопил Мак.
Ноа запустил ладонь в волосы и нехотя продолжил рассказ:
— Она начала расстегивать мои джинсы, я запаниковал и попросил ее остановиться, а в следующее мгновение она вскочила и пулей вылетела из дома.
Колтон разинул рот.
— Почему ты ее остановил? Разве не об этом ты мечтал? Перевести отношения на новый уровень?
— Ну да. Но сперва должен был убедиться, что она хочет того же.
— Разве она не достаточно ясно дала это понять? — удивленно выпалил Мак.
— Как до вас не доходит! У нее сейчас куча проблем, она только познакомилась с отцом и была ужасно расстроена. Я не хотел пользоваться ее слабостью.
К тому же в тот момент у него отключился мозг под воздействием сильнейшего в жизни и болезненного возбуждения.
— И поэтому ты ее оттолкнул, заставив вновь почувствовать себя отвергнутой? — огрызнулся Колтон. — Ну и мудак же ты, приятель. Неудивительно, что она теперь не хочет с тобой встречаться — ей стыдно!
— Я вовсе не отталкивал ее!
— Она пришла к тебе после того, как ее отверг отец. Наконец набралась смелости показать свои настоящие чувства, а ты ее остановил. Что еще она могла подумать?
Возмущение смешалось со стыдом.
— Вы во всем виноваты! Если бы вы не дали мне ту идиотскую книгу и…
— Так ты продолжил ее читать? — улыбнулся Мак.
— Твою ж мать! — Ноа нервно провел рукой по бороде. — Ну да, продолжил. Но только потому, что вы запудрили мне мозг. Это вы испортили наши с ней отношения!
— Приятель, ведь это ты ее поцеловал, а потом испугался, — заметил Мак.
— И засветил ей свою похотливую дорожку, — добавил Колтон.
— Стручок, — захихикал Русский.
Тут руками замахал Малколм, привлекая всеобщее внимание.
— Так, мы кое-что упускаем. В какой именно момент ты рассказал ей о своих чувствах?
За столом установилась тишина. Ноа поморщился и уронил взгляд на колени.
— Ноа, ведь ты рассказал ей о своих чувствах? — спросил Малколм так, будто разговаривал с умственно отсталым.
— Я… Э-э, не совсем.
За этими словами последовала такая бурная реакция, какую на конвенции «Звездных войн» вызвал бы косплей Кайло Рена с белым лазерным мечом вместо красного. Ребята вскинули руки, бормоча ругательства сквозь стиснутые зубы.
— Ну ты и олень! — наконец выплюнул Мак.
Колтон громко фыркнул и неодобрительно покачал головой.
— Ты же понимаешь, что поступил как первосортный мудак?
Ноа почувствовал горький привкус во рту.
— Я пытался с ней поговорить, — возразил он. — Она не хочет меня слушать.
Мак закатил глаза и обернулся к Малколму.
— Назови самый раздражающий штамп плохих романов?
Тот сердито скрестил руки на груди.
— Когда все проблемы возникают из-за того, что двое взрослых персонажей не могут нормально, по-взрослому поговорить.
Тут к ним подошли официанты с тяжелыми подносами, забитыми по меньшей мере двадцатью тарелками с различными блюдами. Русский потер ладони и принялся заправлять салфетку за воротник. Ноа не разделял его энтузиазма — у него напрочь отсутствовал аппетит. Он без интереса попробовал пару блюд, едва различая вкус и игнорируя бурные обсуждения.
Малколм подтолкнул его коленом и тихо спросил:
