Алексис положила ладонь на его гладкий подбородок.
— Как мне заставить тебя наконец заткнуться и поцеловать меня?
Он нахмурился.
— Лекса, я серьезно.
— Я тоже. Видимо, ты не прекратишь этого совершенно лишнего извинения, пока я не…
— Лишнего? Я чуть ли не выставил тебя из своего дома!
— Потому что я обвинила тебя в преступлении, которое ты не совершал!
— Но твои подозрения возникли не на пустом месте!
— Ты серьезно собираешься со мной сейчас спорить? Из меня только что высосали целый орган через дырочку меньше пупка.
Он резко побледнел и промолчал.
— Если уж тебе так хочется погрустить, вспомни, что мы не сможем заняться примирительным сексом еще целых полтора месяца. А сейчас лучше поцелуй меня, пока я опять не отключилась от обезболивающих.
Резкие черты его лица смягчились.
— Боже, как же я тебя люблю.
— Знаю. А я люблю тебя. Полюбила, едва встретила, и буду любить до конца жизни. Ты мой лучший друг, Ноа Логан, навсегда.
Наконец он перестал сопротивляться и накрыл ее сухие, потрескавшиеся губы своими влажными и мягкими — нежно, едва касаясь. Из глубины его груди вырвался стон, она положила ладони ему на шею, обнимая — ласково, осторожно — и… прощая.
Он отстранился — лишь слегка.
— Прости, Лекса, мне ужасно жаль.
— Ш-ш-ш, — она прижала его лицо к своей шее. Он согнулся, боясь потревожить ее болезненный живот. — Теперь все хорошо. Операция позади, ты рядом — остальное не важно.
Тут раздался стук в дверь. Ноа выпрямился, но остался сидеть рядом с ней.
— Войдите, — ответил он подозрительно хриплым голосом.
Послышался неуверенный скрип обуви по линолеуму. Мгновение спустя появилась Кэнди, подошла к кровати и замерла, с улыбкой смотря на них.
— Я же говорила, что он тебя любит.
— Как Эллиотт? — поинтересовалась Алексис.
— Все нормально. Тоже спрашивает о тебе.
— Передай ему, что я завтра его навещу.
Кэнди кивнула. Тут на ее личике появилось уже знакомое Алексис неуверенное, смущенное выражение.
— Что такое?
— Мама… э-э, она хочет зайти, ты не против?
— Ох, э-э… нет, не против. — Алексис взглянула на Ноа. — Можешь приподнять верх?
Ноа встал, нашел пульт от кровати и приподнял верхнюю часть, приводя Алексис в полусидячее положение. Мгновение спустя вошла Лорен, выглядела она ужасно: на осунувшемся лице без малейшего признака макияжа отражались недостаток сна и избыток тревоги, некогда идеальное каре было собрано в кривой хвостик. Она натянуто улыбнулась, но иначе, чем прежде, — устало, нежели фальшиво.
— Как ты себя чувствуешь?
— Неплохо. Только ужасная слабость.
Лорен подошла, мягко ступая по линолеуму, и тут Алексис заметила в ее руке небольшую коробочку.
— У меня для тебя подарок.
Она обменялась с Ноа удивленными взглядами, прежде чем вновь посмотреть на посетительницу.
— Что вы, не стоило…
Та молча протянула коробочку, которую Алексис взяла дрожащими руками. Ноа с любопытством заглянул ей через плечо, когда она сняла крышку. Дыхание перехватило, глаза удивленно распахнулись. На бархатной подушечке лежало кольцо — с изумрудом, окруженным крошечными сияющими бриллиантами.
— Лорен, это… — Алексис вскинула на нее взгляд. — У меня нет слов. Это слишком дорогой подарок, я не могу его принять.
— Оно принадлежало матери Эллиотта. Твоей бабушке, — она коротко взглянула на Кэнди. — Мы хотим подарить его тебе.
Алексис покачала головой.
— Я вам благодарна, но это семейная реликвия. Она должна перейти к Кэнди.
— Она должна перейти семье, — возразила Лорен. — А ты — наша семья.
В глазах защипали слезы, и Алексис машинально потянулась к руке Ноа. Он уверенно переплел их пальцы и сжал.
— Я… Спасибо вам.
Лорен обняла себя.
— Словами не передать, насколько мне жаль из-за того, как все вышло, и насколько я тебе благодарна — несмотря ни на что, ты согласилась на донорство ради него. Ради нас.
— Лорен…
— Не стану утверждать, будто теперь все наладится. Не могу ничего обещать. Я еще не пришла в себя после произошедшего… Полагаю, как и ты.
Вновь вспыхнуло сочувствие, и в этот раз Алексис не стала ему противиться. Оно ей свойственно и всегда будет.
— Должно быть, ужасно тяжело узнать о внебрачной дочери мужа таким вот образом.
Лорен благодарно улыбнулась.
— Не знаю, что ждет нас в будущем и хочешь ли ты дальнейшего общения с нами, но, надеюсь, ты дашь нам шанс.
Последнее предложение вышло тихим, обеспокоенным, будто она боялась реакции Алексис. Та взглянула на Ноа — его улыбка придала ей уверенности и сил. Что бы ни произошло, рядом будет он. Всегда. И они через все пройдут вместе.
— Ну, — выдохнула Лорен, — мне нужно… Пожалуй, пойду обратно к Эллиотту и оставлю вас наедине.
Она развернулась, вновь заскрипела обувь. Кэнди последовала за матерью.
— Лорен! — вдруг позвала Алексис, та остановилась и обернулась. — Я не против. Я готова дать нам всем шанс.
Лорен улыбнулась — искренне, благодарно.
— Спасибо.
Когда они удалились, Ноа вернулся на кровать.
— Мило с их стороны.
Алексис положила кольцо на тумбочку и устроилась поудобнее.
— Ага. Но, чтобы ты знал, моя семья — это ты. — Она подавила зевок, сражаясь с вновь накатившей сонливостью. — И мой ответ — я согласна.
Он провел большим пальцем по ее губе.
— Согласна на что?
— Выйти за тебя замуж.
Ноа рассмеялся.
— Разве я делал тебе предложение? Что-то не припоминаю.
— Ничего, сделаешь. И я отвечу «согласна».
Он наклонился к ее лицу и прошептал:
— Не следует принимать важные решения сразу после операции. Ты не читала рекомендаций?
— Ну, спроси потом еще. Даже когда выветрятся лекарства, ответ не изменится. — Она потянула его ближе и поцеловала. — Обещаю, я не заставлю тебя выбирать цветы.
— Почему нет? Я уже эксперт.
Рука Алексис опустилась с его груди на пояс джинсов. Он разочарованно застонал.
— Полтора месяца, в самом деле?
— Я преувеличила, чтобы ты меня поцеловал.
Ноа усмехнулся — низко, мягко, как умеет только он. Веки Алексис опустились. Она почувствовала, как он поправил одеяло, затем привел кровать в горизонтальное положение. Хотелось открыть глаза, но не вышло. Теплая, темная субстанция манила и звала. Он поцеловал ее в лоб.
